Они отказались облачиться в больничную одежду. Вид взрослых мужиков в длинных рубахах, с голыми задницами и волосатыми ногами едва ли может считаться естественным.
– Я хотел бы предупредить вас: в ближайшие два-три года уделите повышенное внимание возможности возникновения поздних осложнений вследствие столь интенсивного травматического воздействия. В случае провалов в памяти, сбоев в работе органов чувств, любых нарушений со стороны зрения или слуха вам необходимо обратиться за медицинской помощью, договорились?
Пациенты кивнули. Кто же посмеет перечить врачу в очках без оправы?
– И еще, – обернулся человек в белом халате уже с порога. – Ваши шведские коллеги принесли нам ваши мобильные телефоны и ключи от машины. И пригнали ваш служебный автомобиль на больничную парковку.
Наконец-то он произнес фразу, после которой захотелось жить.
* * *
Проснуться на следующее утро было делом не из легких – настолько противилось пробуждению тело. Карл посмотрел на Ассада, дрыхнувшего на больничной койке на спине. Тот размотал бинт и засунул большой палец в рот, как утешающее себя дитя.
Сириец продолжал держать палец во рту и три четверти часа спустя, когда они направлялись на служебном автомобиле в Копенгаген. Несмотря на активные поиски, шведской полиции не удалось обнаружить никаких новостей о перемещениях Ату.
– Ассад, ты что, действительно считаешь, что таким образом спасешь палец? – наконец спросил Карл, когда они проехали километров сорок-пятьдесят.
Тот осторожно вытащил палец изо рта, опустил стекло и сплюнул. Затем вынул из кармана маленький коричневый пузырек из «Бодишоп» с этикеткой «Масло чайного дерева».
– У меня это средство всегда при себе, Роза научила. Прекрасный антисептик, главное – не глотать, – заявил он, после чего капнул несколько капель в рот и снова засунул туда палец.
– Ассад, похоже на ожог третьей степени, а значит, нервы уже мертвы. Вряд ли тут что-то поможет.
Помощник повторил всю последовательность действий и повернулся к Карлу.
– Я чувствую, он еще живой, Карл. Ну да, он весь черный, но обгорела только кожа. Если и есть серьезное повреждение, оно затрагивает только верхнюю фалангу. – Он снова капнул на язык чудодейственное средство, и палец прочно занял место во рту.
– Мы получили сведения из полиции Истада, – сообщил коллега из управления полиции по беспроводной связи. – Человек, объявленный в розыск, был замечен вчера вечером на паромной переправе из Истада в Рённе.
Что он такое болтает?
– А почему мы узнаём об этом только сейчас?
– Они пытались связаться с вами вчера, но ваши телефоны были отключены.
– У нас их просто не было. Эти остолопы сами сдали их персоналу больницы. Почему они не позвонили в больницу?
– Вы спали.
– Ну, могли бы перезвонить хотя бы сегодня утром!
– Мёрк, взгляни на часы – только семь тридцать. Думаешь, у них уже начался рабочий день?
Карл поблагодарил коллегу и прервал соединение. Ату на Борнхольме – какого лешего он там делает? Был бы он на его месте, отправился бы туда в последнюю очередь.
Ассад в очередной раз сплюнул в окно.
– Я думаю, он поехал туда заметать следы, которые мы проглядели. Он понимает, что мы не сможем арестовать его, не обладая неоспоримыми доказательствами его вины.
Хм-м-м… Но остановить этого человека надо во что бы то ни стало.
Карл посмотрел в боковое стекло. Ему предстояло сейчас принять непростое решение. При взгляде на товарища, боровшегося за сохранение большого пальца, ему стало стыдно. На какую жертву решился этот человек в минувшие сутки! Так неужели сам Карл не сможет себя в чем-то ущемить?
– Я еду в аэропорт, – не дрогнув, сказал он наконец.
Ассад выпучил глаза.
– Да-да, я справлюсь. Возможно, гипноз все-таки подействовал, кто знает… – Карл посмотрел на карту навигатора. – Аэропорт Роннебю не очень далеко отсюда, будем там через полчаса. Сейчас узнаем, сможет ли нам помочь воздушное такси Копенгагена.
Спустя десять минут чрезвычайно вежливый молодой человек сообщил, что, к большому сожалению, они не могут организовать рейс настолько срочно.
– Но попробуйте спросить у одного из наших бывших пилотов, Сикстена Бергстрёма, – предложил он. – В аэропорту Роннебю стоит его частный самолет, «Эклипс пятьсот Джет». Он шестиместный, летает со скоростью до семисот километров в час – возможно, это именно то, что вам надо? Между двумя аэропортами всего сто двадцать километров, полет на Борнхольм займет считаные минуты.
