Врач посчитал необходимым поместить их в больницу Кальмара на обследование, однако, судя по всему, им удалось избежать угрожающих жизни травм. Правда, с высокой долей вероятности большой палец на руке Ассада придется ампутировать. Сириец выслушал это сообщение на удивление спокойно.
«Он еще не совсем оправился от шока», – решил Карл, положив ладонь на плечо товарищу. Он не мог выразить словами своей признательности Ассаду за то, что тот пожертвовал собой. За перенесенную боль.
– Спасибо.
Подобная благодарность прозвучала чересчур убого.
Ассад кивнул.
– Я же и ради себя старался, Карл. Так что не воображай о себе слишком много.
Их попросили подтвердить, что погибшая женщина оглушила и связала их в диспетчерской. Затем приехали криминалисты и засняли место происшествия на фотоаппарат; судмедэксперт выдал предварительное заключение о смерти, отметив, что женщина умерла от потери крови в процессе преждевременных родов. Приложив к ее животу стетоскоп и послушав несколько секунд, он покачал головой. Ребенок тоже погиб.
Работники «Скорой» уложили тело на носилки и унесли в машину.
На кресле и под столом оказалось действительно огромное количество крови. Непостижимо, как столько крови могло умещаться в таком некрупном теле.
– Она призналась в покушении на вас; вот, полюбуйтесь, – сообщил один из местных полицейских и показал на экран.
Карл прочитал. Текст был написан на шведском языке и вселял ужас.
– Что там написано, Карл? – с трудом выдавил из себя Ассад. – Я в шведском не силен.
Мёрк кивнул. Конечно. Разве можно было требовать знания шведского языка от человека, который еще шестнадцать лет назад и по-датски-то ни одного слова не знал?
– Тут написано: «Я признаюсь в своих деяниях. В диспетчерской я убила двоих полицейских. Я убила Ванду Финн. Она погребена в Гюнге Альвар, примерно в восьмистах метрах от окончания тропинки, сто метров направо. Я толкнула немку под автомобиль у паромного порта в Карлскроне. Ее звали Ибен. Я утопила Клавдию, которую обнаружили в Польше. Не помню их фамилий. Все началось с Альберты, с которой Ату, его тогда звали Франк, на Борнхольме…» Затем следует множество букв «н» и несколько пробелов, после чего признание обрывается. Видимо, когда она потеряла сознание, ее палец продолжал находиться на клавиатуре.
Карл показал на клавишу «н» на клавиатуре – она находится прямо над пробелом.
– А где Ату? – спросил он у присутствующих.
Все только пожимали плечами. Кажется, крыса бежала с корабля.
– Его машины нет, – заметил кто-то.
Значит, он решил улизнуть, прежде чем мосты окончательно сгорят.
– Мне кажется, своим побегом Ату лишь подтвердил свою вину. Причем он уносит ноги, когда его «избранная» медленно умирает, а здание неподалеку пожирает огонь, – поделился своим мнением Карл.
– Да, но то, что она пишет… можно истолковать по-разному, – изрек Ассад.
Мёрк кивнул:
– Можно. Быть может, она пытается обвинить его в гибели Альберты, здесь это непонятно. Мы ведь не знаем, что ею двигало. Возможно, она была сумасшедшая. Однако тот факт, что он сбежал, оставив свою подругу и дело всей своей жизни на произвол судьбы, говорит сам за себя.
– Тогда нам придется найти его, так?
Карл снова кивнул. Но где? И когда? Сейчас их отвезут в больницу. Травму Ассада нельзя оставлять без внимания. Сириец сделал пару шагов – настоящий зомби, ни дать ни взять. Конечности еле сгибаются, любое движение явно причиняет адскую боль, точно так же, как и у самого Карла. А рука… лучше было даже не думать об этом.
– Мы объявим в розыск Ату Абаншамаша Думузи и его автомобиль, – сообщил сотрудник шведской полиции в гражданском облачении.
– Хорошо. Знаете, нам придется поискать мобильные телефоны и ключи от машины, – предупредил Карл. – Иначе…
– Пусть другие займутся поиском, сейчас не время вам этим заниматься, – перебил врач. – Перед зданием вас ожидают две «Скорые».
* * *
На площади, окутанной клубами дыма и пара, стояло огромное множество машин с синими мигалками и людей в униформе. В небо поднимались черные облака, уже отнесенные ветром на порядочное расстояние, но, по словам главы команды, огонь удалось локализовать.
