Бэтмэн. Новые приключения - страница 16

Рони чувствовал, что его друг здорово переживает и поэтому решил утешить его:

— Да не волнуйся, вернет тебе лейтенант полицейский значок.

— Нет, Рони, — тяжело вздохнул Бэтмэн, глядя в окно, за которым проносились машины. — Дело принимает очень плохой оборот. Я никогда не равнял себя со всеми остальными полисменами. Многих из них я уважал и ценил, но продолжал верить, что в единоборстве с преступным миром мне нет равных. Проблема только в том, что зачастую мои уникальные способности оказываются никому не нужны и даже якобы приносят вред. На этой планете ни у кого не хватит мастерства пристрелить меня раньше, чем я сам успею пристрелить его.

— Ты не прав, дядя Бэтмэн. Лучше бы ты употребил свое мастерство на то, чтобы отомстить проклятому Крэйзи за своего брата и моего отца.

— Бедный, наивный мой племянник, — сказал Бэтмэн, падая на кровать. — Как же ты собираешься это сделать, если у нас нет ни одной сколько-нибудь стоящей зацепки. Эти люди уже научились работать так, чтобы не оставлять следов после своих грязных делишек.

— Это неправда, дядя Бэтмэн. Шанс у нас в руках, ведь Руди великодушно по старой дружбе оставил тебе возможность проникнуть на похороны Толстого Марко. Я думаю, что на месте мы сможем выяснить ряд других важных подробностей и принять решение.

Через несколько минут Бэтмэн и Рони уже неслись в красном автомобиле к отелю, где проходило прощение с Толстым Марко.

— Да, — соглашался Бэтмэн, — ты подсказал неплохую идею с этими похоронами. Послушай, а что если рассуждать так. Кто-то хочет укокошить нашего старика Крэйзи. Но у мафии всегда найдется свой человек в полиции. Они нанимают охранника, тот стреляет в Крэйзи, но промахивается. Настоящие полицейские не промахиваются. Но не промахиваются и настоящие гангстеры. Думаешь, охранник Крэйзи может промахнуться?! Да никогда!

— Он намеренно промахнулся? — предположил мальчик. — Но зачем? Зачем ему было спешить?

— Одного главаря убрать мало, — останется его организация. И вот представь себе, что Толстый Марко преспокойненько умирает естественной смертью, может быть, даже с улыбочкой на устах. Все об этом прекрасно знают, никаких сомнений и подозрений. Потом его, еще тепленького, люди Крэйзи привозят в морг, разрезают, набивают его жирное брюхо взрывчаткой и ставят часовую мину на определенное время. Потом, за две или три минуты до взрыва, Крэйзи со своей свитой под каким-нибудь благовидным предлогом или просто невзначай покидают это место. Мгновение… и целый город во власти одной единственной мафиозной группировки. Группировки Крэйзи. Неплохо разыгранная комбинация! Как думаешь, малыш? Штука в том, что Крэйзи собирается убрать на похоронах всех.

— Неужели бомба? — не веря, что на свете бывает такая жестокость, произнес Рони.

— О-о-о! Я хорошо знаю этих людей, и не устаю удивляться их изобретательности и способности придумывать разные гадости, чтобы убивать людей. — Сегодня у тебя, малыш, будет возможность убедиться в их безмерном коварстве.

— Да, — подавленно ответил Рони.

Машина Бэтмэна подкатила к небоскребу, на смотровой площадке которого собрались гости в траурных костюмах.

Над зданием, как и обещал Руди, кружил, оставляя внизу зловещую тень, черный вертолет.

Среди гостей, приглашенных на похороны, расхаживал, выставив вперед животик, Крэйзи.

И кого только здесь не было. Казалось, весь цвет Америки прилетел, приехал, приплыл на похороны Толстого Марко. Лежащего в гробу прославленного бандита окружал почетный караул известных всему преступному миру руководителей мафии. Каждый, даже самый незначительный босс, пришел не один, а со своими отъявленными головорезами, которые прятали в карманах пистолеты, гранаты и острые ножи.

Все собравшиеся хорошо знали друг друга. Сотни отчаянных операций, миллионы похищенных денег, тысячи трупов связывали их в одно черное молчаливое братство.

Все бандиты слетелись отдать дань одному из самых уважаемых членов преступного мира, знаменитому Толстому Марко. Похороны, мягко говоря, были шикарными. Хоронили Марко по высшему разряду, принятому в мафиозных кругах. Гроб был ручной работы, украшенный золотыми вензелями и платиновыми рельефами, которые прославляли покойного.