Глюк, тоже привыкший к подобным передрягам, вывалился из кресла, в котором сидел до этого, скатился на пол, и незамеченным выскользнул из дома.
Бэтмэн рванул на себя автомат и ребром ладони сильно ударил одного из разбойников. Удар оказался настолько сильным, что у бандита не выдержал позвоночник. Однако бандит был на редкость выносливым и, несмотря на увечье, сумел еще несколько секунд постоять на ногах. Но и этого мало: смертельно раненый бандит умудрился выхватить из рук своего убитого товарища автомат, навести его на Бэтмэна и выпустить почти весь магазин патронов.
Рони смотрел, как пули разрывают майку на груди Бэтмэна, и лицо его исказил дикий ужас. Ведь это означало, что его любимый дядя Бэтмэн уже практически мертв.
И действительно, Бэтмэн, как подкошенный, рухнул на пол. Это была смерть обычного человека, но не героя.
Держась одной рукой за голову, а другой поводя вороненым стволом автомата, бандит приближался к Рони. Но в это мгновение Бэтмэн привстал и с левой руки трижды выстрелил в телохранителя Глюка.
Бандит встрепенулся и повалился на пол.
— Я не люблю, когда в меня стреляют, — нравоучительно сказал Бэтмэн, обращаясь к Рони и отряхиваясь от пыли, успевшей на него налипнуть.
— Я знал, что ты обязательно что-нибудь придумаешь, и что тебя так просто не сможет взять ни один бандит! — Рони радостно подбежал к Бэтмэну.
Тот подошел к Лоре, посмотрел на ее синяки и ссадины, резко развернулся и опрометью бросился на балкон.
— Куда ты? — закричал Рони.
— Я еще не свел счеты с Глюком, — крикнул Бэтмэн, прыгая с балкона.
Рони страшно хотелось помочь дяде разделаться с убийцей своего отца, и он, не мешкая ни секунды, выскочил на улицу, схватил чей-то велосипед и покатил по ночным улицам. Но не успел он выехать на проспект, как увидел, что на него на большой скорости несется автомобиль с зажженными фарами.
За рулем сидел не кто иной, как Глюк. Там, за лобовым стеклом, поблескивали его черные очки, которые он успел водрузить себе на нос. А может, они были с какими-то специальными стеклами для ночного видения.
Рони не боялся за свою жизнь, потому что немного левее, на обочине дороги, уже стоял Бэтмэн с нацеленным на машину тяжелым пистолетом.
Мальчик на секунду задумался, потом промолвил знаменитую фразу Бэтмэна:
— Не суетись, начальник. Прежде, чем умереть, мистер Глюк, успейте прочесть погребальную молитву.
С каждой секундой выражение лица парня становилось все более растерянным. Почему же Бэтмэн не стреляет?
И когда до машины осталось не больше сотни метров, его глаза округлились, и он начал шептать:
— Господи, какой я ненормальный! Я безумец! Я конченный псих!
И уже перед самым бампером машины он резко бросил велосипед влево, а сам, вращаясь, подобно юле, отлетел вправо.
* * *
Был уже поздний вечер, и Рони лежал в траве, разглядывая загорающиеся звезды. Но ему почему-то казалось, что это не вечер, а раннее-раннее утро, и начинается один из тех обычных дней, когда был еще жив отец.
В памяти всплыла картина именно весеннего утра. Отец проснулся, заходил бодро по квартире. На улице стояла ясная погода, вовсю пели птицы. Он не спеша встал, размял затекшие во время сна руки и, сладко зевнув, пошел умываться. Этот день, как и многие другие, был расписан у него по минутам И, как всегда, он был абсолютно уверен, что этот день будет лучшим и более успешным, чем прошедший.
Он собирался на работу. А работал он в крупнейшей юридической консультации Сан-Франциско и один растил своего двенадцатилетнего сынишку Рони и никогда не рассчитывал на чью-то поддержку. Аналитические таланты Бака намного превосходили то, на что был способен человек вообще. Может быть, именно поэтому жена и бросила его восемь лет назад. Она оказалась такой женщиной, для которой деньги были намного важнее достоинств ума и души.
Бак знал за собой одну препротивную привычку, от которой, впрочем, не собирался избавляться. Дело в том, что он мог часами напролет разговаривать сам с собой, получая от этого громадное удовольствие.
— Приятель, — говорил он сам себе, — за что ты так уважаешь своего брата Бэтмэна? Он что, умнее тебя? Нисколечко. Так за что же ты его все-таки уважаешь, этого великовозрастного балбеса, который в детстве больно щелкал тебя по носу и таскал за отворот распашонки? Может быть, ты его уважаешь за то, что он многого достиг в жизни? Может быть.
