Убедившись, что на него обратили внимание, преподаватель перестал кричать и попросил каким-то до странности ласковым голоском:
– Тинувиэль, звезда наша, сделайте милость, явите свой лик вне стен жилища.
Честно говоря, после этой фразы глаза мои полезли на лоб. Ни разу я не слыхала, чтобы учитель выражался столь высоким слогом.
Небрежно махнув рукой в сторону двери, я развеяла щит и вышла на крыльцо. Чтобы изумиться еще больше! Перед домом стояла толпа зевак и пялилась на двух перепуганных клоунов, очень натуральной пантомимой изображающих из себя громко орущих идиотов. При этом ни единого звука из их гортаней не вырывалось.
– Лерра! – моментально позабыв про вежливые манеры, накинулся на меня магистр, тыкая пальцем в двух мимов: – Это ваших рук дело?
– Ой! – всплеснула я руками. – Совсем забыла.
– Что вы с ними сотворили?! – продолжал наседать учитель.
– Просто они меня замучили серенадами. А поскольку по-хорошему убираться не желали, пришлось накинуть на них сферы безмолвия, – пояснила я в оправдание.
– Сферы безмолвия? – удивился магистр и прикрыл глаза. – Но я не вижу никаких плетений. На юношах ничего нет.
– Ну как же, – указал мой пальчик на обоих придурков по очереди, – вот и вот.
Я пригляделась повнимательнее и…
– Ой!
– Что «ой»? – насторожился магистр. – Что значит это ваше «ой», лерра Тинувиэль?
– Ну, видимо, я слишком разозлилась, что они мешают мне заниматься, и не обратила внимания, какой нитью сплела заклинание.
– И какой же, позвольте полюбопытствовать? – расширив ноздри, уточнил учитель.
– Зеленой, – потупив глазки, призналась я.
– Зеленой?! Без подготовки?! Лерра, марш в постель! – сурово приказал маг. – Вы разве не слушаете моих уроков и не знаете о последствиях?
– Но учитель!..
– Без пререканий! – непреклонно заявил маг. – Кроме того, ставлю вам «неудовлетворительно» по «защитным и оградительным чарам».
– За что?! – искренне возмутилась я.
– За то, нерадивая моя ученица, что если вам так уж мешало пение этих оболтусов, то сферу молчания необходимо было ставить на свое жилище, а не на них.
– Х-х-химеры! – ругнулась я.
В самом деле, угораздило же так опростоволоситься. Ведь сколько мне вдалбливали, что магу сперва нужно думать головой, а потом творить чары – иначе получится невесть что. Пришлось подчиниться и, потупив очи долу, отправляться отлеживаться. Правда, перед уходом расколдовала горе-певцов, пока те не начали биться в беззвучной истерике.
Завалившись на кровать, решила, что зря учитель переживает – раз меня сразу не жахнуло, то все обойдется. Однако не обошлось. Через пару часов я целиком и полностью осознала свою ошибку, когда тело скрутило от дичайшей боли…
Но все же один положительный момент во всей этой истории имелся – с серенадами под моими окнами было покончено раз и навсегда.
Следующим вечером, едва я проснулась и умылась, внимание привлек странный шум на улице. Он доносился с южной окраины селения. И разумеется, я немедленно направилась туда – разведать, что, собственно, за суета происходит и не возникла ли там драка?
Посмотреть и впрямь было на что. На территорию деревни въехали три крытых фургона с огромными значительно выше эльфийского роста колесами. Тянули транспортные средства двойки крупных животных, чем-то смахивающих на лохматых быков со здоровенными бараньими рогами.
На эпохальность данного события в жизни Чернолесья и вообще всего Ала-Арна указывало то, что правили повозками… светлые эльфы!
Если сказать, что толпа, собравшаяся поглазеть на уникальное зрелище, пребывала в шоке – это ничего не сказать. Подобного не случалось в этом подлунном мире от самого его сотворения (читай: «запуска сервера»). Светлые, раззявив рты, пялились по сторонам, а окружающие их дроу с такими же дебильными выражениями на физиономиях глядели на прибывших. Процессия охранялась усиленным патрулем темных, больше для защиты несчастных обозников от своих сородичей, чем наоборот.
Процессия вырулила на центральную поляну, где ее уже ожидал старейшина, и остановилась. С передней телеги легко спрыгнула миловидная блондинка и направилась прямиком к Амарисэю. Я растолкала народ, пробралась в первый ряд и замерла, не решаясь присоединиться к отцу.
