Посетителей паба было немного, десятка два. Сытые, расслабленные, легкомысленные. Осилю. Податливая энергия барьеров, стопроцентная внушаемость. Идеально, представление начинается.
– Танцуют все, – объявила я и щелкнула пальцами.
Глубокий вдох, пойманные энергетические ниточки – официанток не надо, без них обойдусь – осевшая в глубине чужих сознаний навязчивая мысль. Та, что не дает покоя, скребется прямо в мозг, заставляя действовать. Люди вставали – кто резво, кто с обыденной неторопливостью, кто заторможенно, словно под гипнозом. Хаотично лепились в пары и начинали кружиться в медленном танце, сталкиваясь и натыкаясь на стулья и столы. Официантки озадаченно переглянулись, нажали на пульт, и из динамиков заструился тягучий медовый блюз.
Пахнуло теплом по спине, из-за моего плеча высунулась огромная лапа и потянулась к Кире, та испуганно вжалась в стул. Господин следователь слегка побледнел, его непробиваемая уверенность дала, наконец, трещину. Я оглянулась. Здоровенный бугай покачивался в танце, сосредоточенно сопел, пытаясь ухватить Кирину руку. Ясно, пары не досталось.
– Перебор, пожалуй, с навязанной волей, – признала я и откинулась на спинку стула. – Впрочем, некритично.
Сидеть прямо становилось все труднее. По венам растекалась слабость, каждая перехваченная эмоция шарахала током. Дверь сзади скрипнула, Кира перевела на нее отчаянный взгляд. Кого еще черт принес? Впустив холодный воздух, в паб шумно ввалилась мужская компания в меховых шарфах одинаковой расцветки. Бугай встрепенулся и, оставив в покое Киру, потанцевал ко входу. Заметив странную толпу с бессмысленными лицами и бугая, подбирающегося к ним с выставленной лапой и непонятными намерениями, мужики затормозили и переглянулись. Отчетливо потянуло ядреной смесью из растерянности, изумления и азартной радости от возможной потасовки. Ну, нет.
– Зал на спецобслуживании, – сообщила я, направляя им мощный импульс «не пойти ли нам куда-нибудь еще».
Перед глазами замелькали черные мошки, поплыли вспыхивающие круги. Бак пуст, ресурс исчерпан… Хлопнула дверь, агрессивный фон растаял. Сработало. С силой прикусила щеку, боль отрезвила. У дверей крутил башкой бугай, не понимая, куда исчезла такая куча партнеров. Поймала его взгляд, потянула энергию, сначала по капле, потом еще, и еще. Бугай стек на пол и затих. Вот и славно, пусть отдохнет. Последние нотки блюза растворились в упавшей тишине, а люди, еле переставляя ноги и не глядя друг на друга, все кружились, кружились, кружились… Господин следователь сравнялся по цвету с воротником своей рубашки, искрил бессильной злостью. Зато как на тронутую дуру больше на меня не смотрел.
– Перестань, – тихо сказала Кира. – Он уже понял.
– Вряд ли, – я пожала плечами. – Но ему есть у кого спросить, правда? Зачем бегать за мной, если своя, точно такая же, под боком? Кстати, поздравляю! Силенок раньше было – кот наплакал, а теперь целое ведро. Ты об этом всегда мечтала.
Она стиснула зубы, дергано поправила очки. Не нравится? Ну, увы. Редко кому нравится, когда его сдают с потрохами. И мне не понравилось.
– Добавить яркости ниоткуда нельзя, можно лишь восстановить то, что было… – я задумчиво посмотрела на Киру. – Ай да Славик.
Рома напрягся, она замерла. В ней клокотала холодная, колючая ярость, напрочь заглушившая страх.
– Давай скажи, – вздохнула я, – все, что обо мне думаешь. О том, какая я сволочь, и как ты меня ненавидишь.
Ее губы тронула странная, серьезная улыбка, без тени привычного ехидства.
– Ненависть надо заслужить, – прошептала Кира, сложив руки на груди. Вздернула подбородок и уже громче добавила: – А тебя мне просто жаль.
– Да неужели?
– Я всю жизнь тебе завидовала. У тебя было все, чего я когда-либо хотела. Сильный дар, вершина топ-списочка, ноги от ушей, всеобщее уважение, лучшая подруга, для которой ты – свет в окошке. А что в итоге? Ты все испортила. Потеряла свободу, четыре года жизни, те, кто прежде восхищался, считают тебя психопаткой. Жалкое зрелище. А знаешь, что ты потеряешь следующим? Ее.
Су-у-ука! Концентрация, мысленный рывок. Кира вздрогнула, ее барьер тоже. Сама нарвалась. Никогда. Никогда я Лейку не потеряю! Пусть хоть весь мир рухнет, разом. Сгорит дотла и пеплом развеется до самого Ада.
