– Идемте, Вера Петровна. Я провожу вас до метро. Дождь же, промокнете.
Вера оторвалась от своего занятия и подняла голову.
– Дождь? И правда, – она благодарно посмотрела на меня. – Спасибо, Лерочка.
Ветер трепал полы плаща, задувал под зонт холодные брызги. Я аккуратно обходила разлившиеся по асфальту лужи, Вера шла рядом, держа меня под руку. Редкие прохожие обгоняли, бежали вперед, прикрывая от ливня головы – кто зонтом, кто пакетом, кто распахнутым журналом. У перехода с красной буквой «М» толпился народ, виски мгновенно сдавило, перед глазами поплыли крупные пузыри, такие же, как в лужах.
– Вы заходите к нам, – Вера светло улыбнулась, – когда Стасика выпишут. Он будет рад…
Развернулась и исчезла за стеклянными дверями.
Мой персональный ад длился четыре бесконечных года, Верин – уже больше десяти. Может ей сейчас и нужна именно надежда, пусть даже ложная. Вот только Совету это зачем? Зачем им одаренные, в которых давно нет жизни, напоминающие овощи? Вспомнился другой рассказ. О том, как в испанской клинике во время визита Марии очнулся кто-то из попавших в ловушку, на несколько секунд. Был энергетический всплеск чудовищной силы, психи по соседству еще сильнее с ума посходили. Совет тогда влепил ей предупреждение и этот случай замял. Вроде и не заинтересовался вовсе. Или для них подобное не новость?
Дождь поливал ставший бесцветным город, смывал следы бабьего лета. За его мутной пеленой на набережной угадывался контур одинокого такси. Очень кстати – зонт уже не спасал, в туфлях противно хлюпало, и до встречи со следователем оставалось всего полчаса. В машине было сухо и тепло, шуршал кондиционер, негромко бубнило радио. Новости? Глядя сквозь запотевшее стекло на прилипший снаружи желтый лист, я внимательно прослушала все, даже прогноз погоды. Про вчерашний инцидент в благотворительном фонде «Идеальный мир» упомянули вскользь, как о пьяной выходке идиота, распылившего в здании усыпляющий газ. Пострадавших нет, стараниями доблестной полиции доморощенный химик находится уже в паре шагов от тюрьмы. Надеюсь, они не Соню имели в виду…
Интересно, кто запустил в прессу эту легенду? Совет точно знает, в чем дело, а у следствия, по словам Киры, совсем другая рабочая версия. Но в любом случае чем меньше шума и паники, тем лучше.
У кабинета следователя Романа Саутина я притормозила и отдышалась. Коленки подгибались, очень хотелось развернуться и уйти. Почему кто-то живет спокойно, за всю жизнь даже не узнав, где находится это здание, а я за несколько месяцев умудрилась оказаться здесь второй раз?! Хожу, как на работу, скоро постоянный пропуск выдадут. Пора бы привыкнуть и не волноваться. Я подняла руку, постучала в массивную дверь и почти сразу зашла внутрь.
Негромко гудел принтер, выплевывая распечатки, на подоконнике отсвечивал запотевшим боком электрочайник. Рядом исходил паром крепкий, только что заваренный в граненом стакане с металлическим подстаканником чай. Пахнуло чем-то родным, знакомым. Из детства… Странным образом успокаиваясь, я села и осмотрелась. Серо-зеленые стены, сейф с кнопочками, словно от домофона. Кодексы в потрепанных обложках, бумажные папки с завязками, старый портрет над столом. Не помню, чтобы видела его в прошлый раз. Тогда я считала себя случайным свидетелем, не подозревала, что убитый в библиотеке Зорьевых человек – клиент Киры и Паши, жертва маньяка, третья по счету. Отвечала подробно, стараясь помочь следствию и не боясь испортить что-либо неосторожным словом. Сегодня у меня другая задача… Я поежилась. Смутно знакомый мужчина с бородкой и усами недоверчиво щурился с холста, словно догадывался, что я буду лгать. Ох… Ну, хватит. Это не ложь, а строго дозированная правда. Я оторвалась, наконец, от портрета, и только заметила, что хозяин кабинета за мной внимательно наблюдает. Стакан с чаем исчез с подоконника, распечатки аккуратной кучкой лежали на столе. Принтер смолк, в наступившей тишине стало слышно, как по окнам барабанит дождь. Роман плюхнул перед собой потертый блокнот на пружинке, и началось…
Вопросы сыпались один за другим. Кем мне приходится София Максимова, когда я ее видела в последний раз, знаю ли я, что она делала в офисе «Идеального мира», и где может находиться сейчас. Я отвечала медленно, тщательно взвешивая каждое слово и ни на шаг не отступая от версии Аниты – так меньше шансов запутаться или сболтнуть лишнее. Саутин сосредоточенно слушал и иногда что-то записывал в тот самый блокнот, игнорируя включенный компьютер.
