– Ну, говорю же – не помню почти ничего! – я глотнула из кружки. Вязкая горечь моментально сморщила язык и вышибла слезы из глаз, вполне себе натуральные. – Может, видела кого, может, нет. Не уверена… сейчас ни в чем. И была я там совсем недолго. Думала – неделя прошла, или две. А тут… Четыре года! Ужас какой.
– Ужас, – эхом повторила Анита, нажимая кнопку на рабочем телефоне, и с наслаждением выдула полкружки зеленой бурды. Ё… У милой девочки, видимо, желудок из космического сплава! Такому и жидкость из аккумулятора не страшна. – Летом одаренные из Европы к ним угодили, чудом ноги унесли. Много чего рассказали!
Конечно, рассказали… Больше десяти человек было, а трепла достаточно одного. Послышались шаги, дверь кабинета плавно отворилась. Внутрь просочился тощий тип в ирландском свитере. Унылый нос, втиснутый между двумя печальными глазами и кудрявый пух на голове делали его похожим на Пьера Ришара. Сюрприз: дар у него был слабый, но черт возьми… Он был!
– Мой коллега Этьен, – весело представила Анита, выуживая из тумбочки еще одну кружку – точную копию первых двух, – свежезаваренный чай за версту чует.
Коллега Этьен шмыгнул своим чувствительным носом и приземлился в кресло. Ситуация осложняется. Нет, работающие на Совет вемы – это не новость. А вот врать при нем не получится, даже если он на русском ни бум-бум.
– Не расстраивайся, память вернется. Если попытаешься как следует, – елейно протянула Анита, наливая гостю свой фирменный двойной мохито. – Европейские вемы спаслись только потому, что те пятеро из-за границы им это позволили. И не по доброте душевной. А ты сама выбралась?
– Пыталась выбраться, – я возвела глаза к потолку и старательно наморщила лоб, изображая усиленную работу мысли. – Точно! Там были вемы, много! Их отпустили, я вспомнила!
Она включила чайник, звучно щелкнув кнопкой, вернулась за стол. Излучая бесконечное дружелюбие, спросила:
– Как насчет ритуала?
Вот те раз… Я вопросительно приподняла бровь.
– Переброса энергии между Потоком и реальностью, – терпеливо пояснила Анита. – В результате которого появляется новый мир.
Многовато она знает. И взгляд хоть и открытый, не перехватывается никак.
– А-а, – с беззаботным видом отмахнулась я. – Ничего такого я делать не собираюсь.
Эмоции в кабинете будто выцвели. Вскипел чайник, стрельнув паром в потолок. Анита медленно провела пальцем по каемке кружки…
– А когда собираются они?
Сучка крашеная! Но образ на высшем уровне: чаек, плюшевые слоники, розовая белиберда. Я усмехнулась, ее взгляд стал жестче. Всю детскую наивность как ветром сдуло. И славно. Хватит этого цирка.
– Отвечать на подобные вопросы небезопасно, – я выпрямилась, с глухим стуком поставила кружку на стол, – для меня.
Анита покосилась на Этьена, тот невозмутимо пялился в свой чай. А если соврать?
– И все же я готова рискнуть и удовлетворить… ваше любопытство.
Этьен торопливо отпил из кружки и закашлялся. Ну, ё-моё, конспиратор. Придется говорить правду. А то либо захлебнется, либо обосс…
– Дело не в любопытстве, а в людях! – отрезала Анита. – Если все повторится, снова будет много жертв.
Много жертв это плохо, да. Пусть лучше будет одна – дурочка Соня, которую так кстати принесло чайку попить. Что-то мне сегодня с ним не везет. Пора на сок переходить.
– То есть ты предлагаешь стать жертвой мне? Добровольно, ради кучки незнакомых людей? Как мило.
– Я предлагаю тебе определиться, на чьей ты стороне.
– На своей собственной! – отчеканила я. – Себя я люблю больше возвышенного бреда о справедливости.
– Вот и подумай о себе любимой! – нахмурилась Анита. – Они тебя просто используют.
– А ты, конечно, нет.
Она откинулась на спинку стула. Ни единой эмоции. Как начисто вырубило. Зато ожил Этьен: заерзал в кресле. Что, уже?
– В прошлый раз нам не удалось им помешать, – Анита устало потерла лоб. – В этот раз мы учли все ошибки. Зачем они тебя сюда отправили?
Вот упертая. И хватка как у бультерьера – фиг отпустит, пока все не вытрясет. Офис Совета, сотрудников полно. Сколько с иммунитетом – неизвестно, а время милых бесед явно подошло к концу. Только есть у меня с детства одна вредная привычка – никогда не делать то, что заставляют.
