— Почему отца все боятся? — донимал я мать. — Почему другие страшатся выходить в море и на трех драккарах, а он уходит на одном и всегда возвращается?
— Потому что он — воин Одина[10], — отвечала она, попутно нагружая меня ведрами для воды или дровами, которые нужно было перенести к печи. — Он из рода Волков.
— Что значит «из рода Волков»?
— Придет время — узнаешь, ведь ты тоже — Волк… И я узнал. В один из холодных зимних вечеров, когда даже тепло очага не согревало промерзших постелей, Орм разбудил меня, вытолкал из избы и жестко сказал:
— Великий бог Один подал знак. Я не властен назначать тебе учителя. Ступай и сам отыщи того, кто станет тебя учить.
Мне было холодно сидеть полуголым на мерзлой, чуть припорошенной колючим снегом земле, а от непонятных отцовских слов сдавливало сердце. Надеясь, что Белоголовый всего лишь перепил меда и вскоре образумится, я попытался проскользнуть обратно в избу, но он отшвырнул меня назад.
— Холодно! — кутаясь в шкуру, осмелился выдавить я.
— Найди себе одежду и кров, — равнодушно ответил Орм.
— Но я хочу домой.
— Я не знаю, где твой дом.
Желтые глаза викинга бесстрастно взирали мимо меня, а нога стояла на пороге.
— Ты гонишь меня? Орм засмеялся.
— Нет, порождение Волка. [11] Я пытаюсь позвать тебя, — сказал он и захлопнул дверь.
Трясясь от холода, я до света просидел у порога, а на заре из избы выскочила мать. Она поспешно сунула мне узелок с едой, пару лыж и зашептала:
— Ступай к Ульфу Круглоглазому в Уппсалу[12] Иди… — Она подтолкнула меня в спину и скрылась в избе. Я не знал, зачем мать послала меня к Ульфу, но почувствовал, что отныне у меня нет дома.
До Уппсалы было три дня пути. В первый же день я съел все, что собрала мать, но попутный ветер и ясная погода спасли меня от голодной смерти. Навек разлученные солнце и луна благосклонно освещали дорогу, и я очутился в доме Ульфа голодный, продрогший, но живой и невредимый.
Круглоглазого совсем не удивило мое появление.
— Я ждал тебя, сын сына Волка, — пропуская меня в большой, наполненный людьми дом, сказал он.
Ульф был бондом[13], сидел на своей земле и не ходил в походы, но и в Норвегии, и в Свее[14] говорили, будто
Oн знает много чудес и даже тайно беседует с богами. Разумеется, ему было известно, кто я такой.
— Ты пришел обрести силу рода Волков, — недобро улыбаясь, сказал он. — Белоголовый хочет этого. Он уверен, что ты достоин, но скажи — хочешь ли этого ты сам?
Обрести силу? Конечно, я хотел! Орм, мой приемный отец, был берсерком из рода Волка и дед тоже, следовательно, и я — Волк по праву, но воином Одина нельзя родиться. Чтобы стать берсерком, нужно пройти через страшные муки, приучая себя есть удивительные крапчатые грибы, которые когда-то прикоснулись к телу великого Одина. Не всякому удается проглотить хоть маленький кусочек, но к тем, кто вынесет боль, тошноту и позор, рано или поздно придут сила и неуязвимость.
— Да и сможешь ли ты? — оглядывая меня, усомнился Ульф. — Может быть, тебе лучше вернуться домой?
Домой?! К нытикам-братцам, к усталой и вечно занятой матери, к ведрам с водой ,и вонючим, блеющим стадам коз?! Нет, ни за что!
— У меня нет дома, — сказал я колдуну, — и я хочу стать берсерком.
— Будь по-твоему, Волчонок, будь по-твоему, — вздохнул он и указал мне в темный угол избы. — Пока ты будешь жить здесь.
Так я остался в доме Ульфа. Изо дня в день колдун тщательно взвешивал на ладони крошечные кусочки крапчатых грибов и заставлял меня есть их. Я жевал, проглатывал, плакал от боли и впивался зубами в подстилку, а Круглоглазый усаживался рядом и бормотал какие-то чудные заклинания. Они напоминали полный тоски заунывный волчий вой. Мне хотелось зажать уши и бежать как можно дальше. Сколько это продолжалось — не знаю, но однажды, заглушенное болью, это желание пропало. Я вслушался в монотонное пение и начал разбирать слова.
— Ты сын Волка и дитя Одина, — выл Ульф. — У тебя два тела и два имени, два языка и два сердца. Твоя сила неуязвима. Огонь опаляет звериную шкуру, но не трогает человечьей плоти, железо рубит плоть, но не устрашает волчьего сердца. Ты могуч, как Фенир
