Стемид, сев на коня, выехал на видное место, свесив меч до земли. Проезжая перед готовыми к бою порядками, ожидал возможной подсылки к нему гонца. Но херсонесцы и не думали об этом: они растянулись по фронту, наглядно демонстрируя величину своей стены. Их кони выносили крикливых наездников вперёд, брыкались, гарцевали, корячились.
Стемид глядел на них, махал им рукой. Поднятый меч его призывал соперника. Херсонесцы погудели, повопили, ни взад, ни вперёд не двигаясь, опять выставили напоказ удальцов конного танца.
Солнце блеснуло в тучах и вновь скрылось. Гул войск утих. Северяне стояли, не шевелясь. Когда в их кругу не видимые врагу воины стали устраивать посиделки, ощетинившийся копейный панцирь запросил отмены никчёмного, но немало изнурительного противостояния. Сарос выслушал целый каскад призывных возгласов и повёл взбодрившееся воинство дальше.
Южан выходка варваров заставила подумать о дальнейшем. Постояв и посоветовавшись, слегка поостывшие от куража провожатые всё же наудачу решили продолжить ничуть не обременительную погоню, схожую с верховой прогулкой. Только дистанцию теперь держали много большую, не лезли под опах с ехидным подсматриванием.
Горы плавными буграми остались за спиной. Вечер обмылил их ещё недавно чёткие очертания.
Ночью позади пешего войска ничего не было слышно. Утром никто не напомнил о себе залихватским посвистом. Жёлтое солнце, каждый день являвшееся пред северные очи, вздувшись, пробудило ветра. И чёрным завалом, будто из-под земли, восстал мегалит...
В душах пришельцев вновь зашевелилась робость, умаляющая волю и угнетающая ток мыслей. Армия без всякой команды остановилась, замерла. Нагромождение каменных плит и валунов, выставленных когда-то и кем-то воротами среди чистого поля, магнитом тянуло к себе. Призрак его заставил изумлённых людей застыть в кругу земной пустоши.
Что это? Люди ли всё это сложили? Или груда беспорядочно наваленных камней отдала ветрам на растерзание мягкие породы известняка и туфа и оставила в своей кладке лишь крепчайшие, шлифованные внешними стихиями плиты?
Два камня, поставленные неведомым строителем на попа, держали массивную, воронёную перемычку. Длина каждого из этих трёх овалов, на первый взгляд вот-вот готовых упасть, равнялась росту трёх человек. Вокруг и в самой арке странных ворот были разбросаны или с умыслом расставлены разных размеров валуны.
Возглавлявшие шествие воины оборачивались к товарищам. Те стояли недвижно и глаз не могли оторвать от холодных, угрожающих, потому и притягивающих камней. Шедшие сзади пробирались, любопытствуя, к зрелищу, обходили толпу с краёв, пока мегалит не открывался их взорам, и тоже останавливались в оцепенении.
Первые смельчаки, прыгая по катунам, аккуратно ступая по земле и гладя пальцами лощёные глыбы, прошли в ворота. Закинув головы, затаивали дыхание, нарушив покой величавого контура. Под самым сводом громадины валуны, до середины вросшие в землю, соединялись в сплошную преграду. Людям, ручейками потянувшимся в ворота, на выходе пришлось карабкаться на округлые купола каменного частокола. Перебравшиеся на ту сторону скакали по скользким маковкам, победно голосили и звали за собой.
Бойцы, миновавшие нависающую арку, словно сбрасывали со своих плеч груз усталости, избавляли души от сумрачных мыслей, рождённых чужбиной. Там, за воротами, чтобы не наткнуться на остряки растрескавшихся валунов, спрыгивали вниз, где очень некстати лежал неудобный, до чёрного глянца отпескоструенный камень. Ноги соскальзывали с его поверхности, бойцы приземлялись то с одной, то с другой стороны от него. Таким образом выходившие из горнила делились в общем-то пополам.
Непонятная сила влекла мужчин под свод. Немногие, кому не моглось или не хотелось лезть в бестолковое нагромождение, проходили стороной и, не желая терять остатки сил, шествовали дальше. Всадники арьергарда, оберегая ноги коней, также обтекли древний мегалит, даже не рассмотрев его толком: всё внимание — назад и вокруг.
Когда горизонт ровной степи укрыл от глаз каменные ворота, Сарос впервые за несколько последних дней увидел Роальда. Гвардеец косился на вождя издалека, вокруг себя расточал ругань, уговоры, шутки. Вдрызг стоптав сапоги, он сновал челноком по всему войску, но большей частью времени находился в хвосте, строил и рядил отстающих, не зная устали.
