— Бледна... Заждалась.
— Долго ль ждёшь?
— С рассвета.
— Ха-ха-ха! Карабкайся, болезная! Эво, по жёрдочкам... — разрешал и вроде как опасался за неё, хилую, страж.
Ргея полезла, но очень скоро остановилась, не проделав и малой толики трудного пути.
— Я тебя вот сзади обопру. Лезь, милая... — догнал на стремянке женщину добрый страж.
— Голова у меня будто не своя.
— Понял я, понял... Ты не спеши, не убежит он от девицы такой.
— А возьмёт да убежит? — слабым голоском попыталась пошутить Ргея.
— Гляди — там уж наша конница должна стоять. Видно?
— Он у меня на корабле.
— Гот, что ли?
— Да, гот.
— Такой-то, гляди, и убежит... Ваши-то от нас к азиям улизнули.
— Сарос на корабле, он никуда не улизывал!
— Дай нам боги, чтоб и те не уговорились.
— Я сама полезу, пусти!
— Давай, давай — не упорствуй. Вон и река повернула.
— Корабли там и лодки...
— Ба? Лезь же быстрей, говорунья! Что там? Переправа началась? Топи их, братцы! — заскулил надрывно страж.
Стражники, стоявшие на одной из верхних смотровых площадок вышки, были поглощены разворачивавшимся действом так, что даже не заметили поднимавшихся выше.
На самой верхней площадке, похожей на люльку, никого не оказалось. Наблюдать оттуда было неудобно — сильно качало, и каждый порыв ветра ощущался всем телом.
— А ты не робкая! — сбоку посмотрел на молодицу страж.
Та ничего не ответила — следила, пыталась дознаться, что там и к чему.
— Видишь, погнали собак!.. Хороший, верно, у тебя муж.
Ргея благодарно улыбнулась, сверкнув васильковыми очами.
— А и ты, девка, хороша!
— Да что вы!
— Смотри же — собирают там кого-то... И у нас прибавление! Кони бы доплыли — их ваши скорлупы не подхватят... Да, боги мирволят нам ныне!
Корабли, забрав с воды покинувших антов бойцов, выстроились вдоль русла устрашающей цепью и усилиями умножившегося хора выдали супротивному брегу раскатистый клич. Похожий на вопль озверевшего турьего стада, он окончательно отбил у неудачливых захватчиков всякую охоту к продолжению хищной затеи. На правом берегу Дона — напротив неприятеля — выстроилась, блестя броней, халанская кавалерия. Всадники на глазах застывших в недоумении антов носились по кромке крутого берега, их лошади исполняли победные танцы. Халаны вопили и свистели.
* * *
— Эдмир хотел всех погубить! Я спас вас! — уверял с видного места своё спасовавшее воинство новоиспечённый вождь.
Уж если так всё образовалось, коли и впрямь из-за диковинных плавательных приспособлений руссов поход сорвался, не станешь же проситься во вчерашний, благословенный богами день!.. Догадливые анты принялись сначала неуверенно, а затем громче и громче воздавать хвалы новому мудрому вождю и спасителю.
— Реку придётся в другом месте перейти и отомстить-таки подлецам за прыть их! — за спиной вожака негромко произнёс Роальд.
— Если Лехрафс думает, что испугал нас вот этим, то пусть остаётся в своём неведении до поры. Мы найдём дорогу. Ах, как будет гореть этот город, зажаривая всех своих хвастунов! — откликнулся новый антский повелитель.
Его ближнее окружение принялось доводить толпе:
— Вождь приведёт нас к победе!..
— Нам ещё упадут в ножки, которые мы потопчем!..
— Не было человека более мудрого! Он спас войско! Он — спаситель нашего народа! Будем отныне звать его Антом!..
Костяк разноликой антской вольницы возрадовался переменам, открывавшим неизведанное.
А те, кто присоединился к ней ради добычи, глазели на готские корабли, размышляя о своём дальнейшем пути. Так-то и распадаются орды. Нет воспламеняющих побед — нет единения. Гладкость начальных предприятий рождает и утверждает дух сборной общности, без коего невозможны потрясающие мир победы, без коего гаснет пыл. Без этого духа воин вновь превращается в пастуха или хлебороба...
Анты, ответив иному берегу собственным кличем, пошли к северу, надеясь на скорую брань, ибо град халанский уже воспламенил их мечты.
* * *
Корабли стояли сторожевым рейдом день, стояли и ночь, опасаясь подвоха враждебной орды. Малые суда поднимались вверх по течению, разведчики зорко рассматривали прибрежные заросли, блюли открытые берега — неприятеля и след простыл.
