Торговка крепко держала её в объятиях и успокаивала, убаюкивала, как дитя... Ргея вдруг смолкла и заявила:
— Я пойду к Иегуды. С тобой — слышишь? Деньги с него возьмёшь.
Ргея, выйдя из дома, постаралась не выдать себя взору соседского постояльца: с ним судьбу свою она не связывала никак.
Опасаясь соглядатаев, охотившихся за наградой, две женщины пробирались закоулками к причалам. Раздумывали, куда направиться лучше: к дому обрусевшего грека, к Вертфасту?.. Решили идти на гостиный двор.
Перед воротами Ргея откинула с головы большой плат и пристроилась за спиной торговки. По широченному висячему крыльцу они вошли в огромное строение. В просторной прихожей — со столами, скамейками, гобеленами на стенах — устроились в уголке: Ргея села, а торговка встала рядом.
Их заприметили скоро. Ргею узнали, и весть о том собрала возле двух женщин всех постояльцев. Гостьи ни на кого не смотрели — ждали главного ловца.
Грубо распихивая зевак, он наконец появился. Высматривал, кто же выловил гордячку...
— Награду за неё мне дай! — преграждая путь к добыче, потребовала шустрая торговка. Иегуды посмотрел на Ргею — та была безразличной, вполне спокойной, даже усмехалась. Иегуды это понравилось. Он достал кошель и, не сводя довольных и надменных чёрных очей с прелестного создания, отсчитал мнимой пленительнице шесть золотых монет. Торговка принялась было сетовать, что две монетки малы, испещрены и стары, но перс напомнил — мол, награда была в пять золотых, а ей от щедрот выдано больше.
Небрежно отодвинув ненужную теперь тётку, перс подступил к Ргее, взял смуглыми пальцами её за подбородок. Глаза девки говорили — я твоя и тому не противлюсь... Ничто больше не мешало Иегуды уединиться с ней.
Он нетерпеливо приказал всем разойтись и не толкаться. Поднял Ргею, повёл за собой и не подумав поменять выражение лица. Всевластным господином строго поворотился к толпе и, не спеша, отстав чуток, направил девку в покои. Ргея, пытаясь скрыть напряжённость, тоже бросила колкий взгляд на постояльцев, покорно встала перед подъёмом, одна-одинёшенька в целом мире, кротко пропустила хозяина своей судьбы вперёд...
Иегуды откинулся на тахте на локти, ожидая, когда недавно недоступная девка стянет с него сапоги. Надменным взором окинул её, с удовлетворением отметив, что близкая теперь услада сникла, чуть клонясь, прячет грудь, краснеет, полнит взор предчувствием его ласк.
— Покрути... Не тяни — больно! — указывал он, как справляться с тесным сапогом. — Едем завтра с утра — и скоро ты увидишь, как живут достойные люди!
Он взял её за руку и притянул к себе. Потом дёрнул шёлковые вязки своих штанов. Она увидела его флёровые подштанники.
— Раздевайся — вся! — приказал он, и глаза его запылали неуёмной похотью.
Она вставала коленом на мягкую лежанку. Уже ничто в ней не говорило о прежней неуверенности.
— Я три дня и три ночи пробыла в погребе. Пахнет от меня... — Она показала грязные, с гнилыми опилками кружева своих исподников под подолом. — Мне самой не приятно... Пусть подождёт мой повелитель, и через краткий срок я буду чистой и благовонной.
Ргея строго и даже настойчиво смотрела на перса. Он был распалён, он был готов воспользоваться ею и такою, но эта очаровашка и прежде всегда выглядела чистюлей — породистой самочкой, несмотря на низкое своё положение. Перс не желал портить породу.
— Что тебе нужно для приготовления?
Он не менял позы, показывая ей своё умение держать себя в руках. Всем видом своим говорил о тонкости цивилизованного поведения, однако и недовольство не счёл нужным скрывать — чтобы она поняла на будущее, что должна быть готовой к услугам всегда.
— У меня есть тайничок — я кое-что в него сносила от Вертфаста. Правда, ночь на дворе... Там и из одежды моей что-то есть. Жалко своё терять... А ещё — нельзя ли мне где-то уединённо помыться?
— Пойдёшь с провожатыми — очень, очень быстро. Я не люблю ждать и не терплю никаких женских отговорок! Запомни это — тебе сгодится.
Ргея кивнула согласно. Далее изображала перед Иегуды переживания. С провожатыми выходила заминка — она волновалась и по тому случаю.
