Хозяин с хрустом потянулся:
— Группа расформирована двадцать лет назад. Так что же досточтимой семье Пак понадобилось от скромного военного пенсионера?
— Пак Вон Ки просит у своего командира помощи.
Старик приподнял седые кустистые брови.
— Мальчик, мне импонирует твоя азиатская сдержанность, но, если ты собираешься и далее общаться односложными предложениями, мы просидим до утра, прежде чем доберемся до сути.
— Мы… Отец…
По-русски гость говорил прекрасно — бегло и с почти неслышным акцентом, но сейчас Мин Джуну трудно было подобрать слова. Он почувствовал, что заготовленная заранее речь, в которой крупица правды переплеталась с изощренным вымыслом, такая логичная и четкая, пока он фразу за фразой сочинял ее, не сработает. Это было как привычное озарение перед дракой, когда ты с точностью до секунды можешь предсказать время, когда соперник ударит, и точно знаешь — куда.
Пак Мин Джун выдохнул, будто готовясь нажать на курок, и решился:
— Год назад командование получило приказ создать группу, подобную той, в которой работали вы с отцом, но уже на нашей базе.
— Ну что ж, вполне логичное решение. Я удивлен только, что с этим так долго тянули. Продолжай. Отбор проводился среди военных?
— Не только. Компьютерщики, медики, историки, даже несколько актеров. Обязательным условием являлось лишь присутствие дара, причем сам «дар» трактовался довольно широко. Нас четыре месяца тренировали в горах. Все держалось в строгом секрете и о целях группы сообщили уже прошедшим отсев. Осталось двенадцать человек из почти полутора сотен. Потом было несколько полевых заданий, мы справились со всеми, но…
Парень опустил голову и запнулся. Старик ничем не подбодрил собеседника, все так же пристально глядя ему в глаза.
— Мы потеряли видящего.
— Он умер?
— Погиб. И теперь… — Мин Джун продолжал быстро, будто боясь передумать: — Командир, нам срочно нужен видящий. Отец говорил, что русский офицер, который работал с вами…
— Я понял. — Старик поднял жилистую ладонь. — Только один вопрос: ваш друг погиб на задании?
— Да.
Старик оперся локтями о стол и опустил подбородок в ладони.
— Мне нужно подумать, сын Пак Вон Ки, очень серьезно подумать. Ты в курсе, что наши наработки отличаются от даосского шаманизма?
— Для нас главное — результат.
— Хорошо, мальчик, ступай. Я сообщу тебе свое решение через несколько дней.
Пак Мин Джун уважительно поклонился.
— Спасибо, командир.
— Не провожаю, сам дорогу найдешь, и дверь поплотнее прикрой.
Больше старик ничего не сказал, погруженный в свои мысли.
Уже когда снизу послышался звук захлопывающейся двери, он с усилием поднялся из-за стола и достал из книжного шкафа пухлый альбом, обтянутый зеленым бархатом. Снимок обнаружился почти сразу — пожелтевший, с заломленными уголками. Старик, крякнув, потянулся в ящик стола и достал очки.
Вот лохматый дылда справа — это Пашка Иванов, мощный экзорцист был, кроме всего прочего, рядом жмутся друг к другу пухлыми плечиками Женечка и Марина — чернобровые и румяные сестрички-ведьмочки с Карпатских гор. Эти все больше по травкам и заговорам работали.
Сухие дрожащие пальцы гладят каждое лицо. Как же давно это было… Смешные девчонки.
«Три товарища», Самуил, Змей и Двенадцатый — бойцы и защитники, универсалы. Скалятся в камеру, как будто смерти нет, пока они вместе. А вот этот вот пухлик в центре, улыбающийся так широко, что глаз почти не видно, — Пак Вон Ки, благородный родитель сегодняшнего посетителя. Что ж, дети у него получаются лучше, чем в свое время заклинания…
Старик потянул карточку, вытягивая ее из бумажных прорезей. На обороте выцветшими фиолетовыми чернилами было написано:
«На долгую добрую память командиру от его верных обормотов.
Хоть в пекло, но вместе!
Шэньян, 1979 год».
