Друзья миссис Монтгомери решили, что настало время вмешаться. Её любимый брат, с мнением которого она привыкла считаться, уже и раньше предостерегал её от опасностей, грозивших ей на том пути, который она себе избрала. Сейчас он счёл необходимым заговорить с ней более решительно и заявил ей, что все нелепые новшества, на которые она пустилась во имя воображаемого благополучия и счастья её рабов, неизбежно доведут её до разорения. Для чего, собственно, ей надо быть более гуманной, чем все её соседи? И что может быть глупее, чем обречь себя и своих детей на нищету во имя каких-то, как он выразился, сентиментальных и неосуществимых идеалов?
Миссис Монтгомери горячо защищалась. Она ссылалась на свой долг по отношению к несчастным, которых бог отдал под её защиту. Она решилась даже намекнуть на то, что грешно жить в богатстве и роскоши за счёт подневольного труда, и в проникновенных словах выразила своё возмущение нестерпимой грубостью управляющих и телесными наказаниями, которым они подвергают рабов. Брат возразил, что всё это очень мило, очень великодушно, вполне соответствует правилам человеколюбия и тому подобным прекрасным вещам и, пока всё это остаётся словами, он ничего не может возразить против сказанного ею. По сколько бы по всем этом ни было человечности и доброты, ни маиса, ни табака такими методами вырастить нельзя. Говорить она может, разумеется, всё, что ей угодно, но если они желает жить на доходы с плантации, то должна управлять ею так, как управляют другие. Все её друзья, знающие толк в этих делах, скажут ей одно и то же: если она хочет получать урожай, нужно нанять дельного управляющего, дать ему в руки плётку и предоставить ему полную свободу действий. Если она решится пойти таким путём, то она ещё сможет называться хозяйкой своей плантации; если же она будет упорствовать в своих заблуждениях, то сама превратится в рабу собственных слуг. Вся эта филантропия приведёт её к необходимости продать рабов, чтобы покрыть долги, и обречёт её на полную нищету.
Все эти красноречивые доводы произвели на миссис Монтгомери сильное впечатление. Она не могла отрицать, что плантация почти перестала приносить доход, с тех пор как перешла в её владение, и чувствовала, что, несмотря на все её усилия помочь рабам, они всё так же недовольны ею, работают ещё хуже и вовсе не хотят её слушаться. И тем не менее уступать она не собиралась. Она продолжала твердить, что её взгляды на взаимоотношения между хозяевами и рабами продиктованы справедливостью и гуманностью и что это должно быть ясно для каждого, в ком живы совесть и нравственное чувство. Она настаивала на том, что система, которую она пыталась применить, правильна и что ей нужен только разумный управляющий, способный провести эту систему в жизнь. Возможно, что в её словах была какая-то доля правды. Если бы ей удалось встретить такого человека, как майор Торнтон, и поручить ему управлять своей плантацией, она, быть может, и добилась бы успеха. Но таких людей и вообще-то мало, а в рабовладельческих штатах Америки их и вовсе не найти. Обычно американские управляющие — люди исключительно невежественные, несговорчивые, тупые и упрямые. Что могла сделать вынужденная прибегать к их помощи женщина, против которой, во всеоружии своих предрассудков, ополчились все её соседи и родные? Положение день ото дня ухудшалось. Наличные деньги, оставленные ей мужем, иссякли, и дела её вскоре так запутались, что она была вынуждена обратиться за помощью к брату. Но брат её категорически отказался от какого-либо вмешательства, если она не передаст ему целиком управления всем её имуществом. После короткой и бесплодной борьбы ей пришлось согласиться на эти тяжёлые условия.
Не теряя ни часу, он принялся наводить порядок на плантации. Хижины рабов, по его приказанию, были перенесены на старое место, и одновременно снова было введено в действие правило, согласно которому никто из рабов не смел являться в господский дом без вызова. Была восстановлена также прежняя норма выдачи пищи и одежды. И, наконец, был приглашён новый управляющий, поставивший решительным условием, чтобы миссис Монтгомери никогда не выслушивала жалоб на него и ни в какой степени не вмешивалась в его методы управления плантацией.
