Я пустил в ход слёзы, лесть и мольбы. Я напомнил мистеру Гордону, сколько раз он заявлял о своей готовности помочь мне. Я сказал ему, что мне нужно только получить от него кое-какую одежду и точные указания относительно пути, по которому нам предстояло следовать.
— Всё это так, Арчи, всё это так, — бормотал Гордон. — Ты спас мне жизнь, что верно, то верно. Услуга за услугу… Но дела твои, знаешь, дрянь, дела обстоят скверно. И какого чёрта вы вообще с этой девчонкой решили бежать? Никогда ни одна напасть без бабы не обходится. Вот и вчера полковника Мура и всех его дружков привела сюда эта завидущая старуха Хинкли. Она хочет выжить меня отсюда и сама начать торговать — ведьма проклятая!
Мне и раньше было известно, что сердце у мистера Гордона не очень доброе, и я понимал, что пытаться чем-нибудь растрогать его — всё равно что метать бисер перед свиньями. Поэтому я просто ответил, что поздно уже рассуждать о причинах, которые заставили нас бежать, дело сделано, и сейчас весь вопрос только в том, чтобы нас не поймали.
— Да, да, друг мой… понимаю, чертовски скверная история, и мне кажется, что ты и сам уже сожалеешь о том, что всё это затеял, — твердил Гордон. — Лучше бы вам вернуться. Отдерут вас, конечно. Ну, так надо уж потерпеть! Больше всего полковник Мур бесится из-за девчонки. Знаешь, Арчи, что, если б ты вернулся да сказал бы ему, где её найти, ты вышел бы почти сухим из воды. Тебе ничего не стоит свалить всё на неё!
Я постарался скрыть гнев, вызванный этим гнусным предложением. К несчастью, нередко случается, что рабы выдают друг друга, а хозяева поощряют любую их низость и не скупятся, награждая их за предательство. Трудно было думать, что нравственный уровень мистера Гордона сколько-нибудь отличается от взглядов окружающих его людей. Я предпочёл поэтому промолчать и заметил только, что моё решение непоколебимо и я готов перенести что угодно, но только не возвращаться в Спринг-Медоу, Если он откажется помочь мне, добавил я, то я удалюсь и только прошу его по чести никому не говорить ни слова о моём посещении. Я попытался при этом пустить в ход ещё один довод: я намекнул, что у меня есть кое-какие деньги и что я собираюсь заплатить за вещи, которые получу у него, не торгуясь из-за цены.
Не знаю, подействовал ли на Гордона этот намёк, или же здесь сыграли роль другие, более благородные побуждения, но настроение его вдруг переменилось.
— Что до денег, Арчи, — произнёс он с некоторой торжественностью, — то между такими друзьями, как мы с тобой, о них и речи не может быть. Если ты продолжаешь стоять на своём, то, принимая во внимание услугу, которую ты мне когда-то оказал, я поступил бы дурно, если б не доставил тебе всё необходимое. Но не вылезешь ты из этого дела, нет, не вылезешь! Послушайся меня! Полковник клялся, что не пожалеет и пяти тысяч долларов, лишь бы удалось изловить вас. Он приказал отпечатать и повсюду расклеить объявления с таким заголовком: «Пятьсот долларов награды». Пройдём-ка со мной в лавку, и я покажу тебе это объявление. Пятьсот долларов! Н-да… Не тому, так другому достанутся эти денежки.
Мне не понравился тон, каким были сказаны эти слова. Волнение, с которым мистер Гордон говорил об этих сотнях долларов, не сулило мне ничего хорошего. Чувствовалось, что мысль об обещанной награде сильно действовала на его воображение.
Домик мистера Гордона состоял из двух комнат. Одна из них служила спальней, приёмной и кухней. Во второй помещалась лавка. Весь наш разговор происходил в спальне, освещённой только светом луны. Последовав его приглашению, я прошёл с ним в лавку.
Гордон разжёг смоляную лучину и показал мне наклеенное против дверей объявление. Подойдя ближе, я прочёл следующее:
НАГРАДА В ПЯТЬСОТ ДОЛЛАРОВ!
В прошлую субботу вечером из дама нижеподписавшегося (плантация Спринг-Медоу) бежало двое рабов — Арчи и Касси. Задержавший их получит указанное выше вознаграждение.
У обоих цвет кожи довольно светлый. Касси несколько более смуглая, чем её спутник. Рабу Арчи около двадцати одного года. Рост его — пять футов и одиннадцать дюймов: крепко сложен. Держится при ходьбе очень прямо. Красивый юноша. Улыбается, когда с ним заговаривают. Волосы каштановые, вьющиеся; глаза голубые; лоб высокий. Раб этот вырос в моей семье, где с ним всегда хорошо обращались. Какая на нём была одежда при побеге — неизвестно.
