Приказ об аресте был подписан. Ко мне подошёл констебль, на которого была возложена обязанность препроводить меня в тюрьму. Зал был переполнен людьми, которые проникли сюда с улицы вслед за нами. Когда мы вышли, вокруг нас сразу же снова собралась толпа. По выражению их лиц и по возгласам, доносившимся до нас с разных сторон, я мог думать, что, если я сделаю попытку бежать, эти люди несомненно одобрят мой побег. В первые минуты я очень покорно подчинился своему конвоиру. Но, пройдя несколько шагов, я вырвался от него и кинулся в толпу, которая расступилась и пропустила меня. Я слышал позади себя крики и шум, но в одно мгновение перепрыгнул ограду и, перебежав одну из ближайших улиц, сразу же повернул в какой-то узкий и извилистый переулок.
Прохожие глядели на меня с удивлением. Послышались даже крики: «Держи вора…» Кто-то пытался остановить меня, но я сворачивал с одной улицы в другую и, увидев наконец, что никто уже не преследует меня, обыкновенным шагом спокойно пошёл дальше.
Не законам, существующим в Нью-Йорке, а лишь доброте обитателей этого города обязан я тем, что мне удалось вырваться на свободу. Законодатели под влиянием корысти и себялюбия часто идут по ложному пути, но непосредственные и бескорыстные чувства народа почти никогда не ошибаются.
Случается, правда, что ловкие и хитроумные подстрекательства наёмных друзей и продажных защитников угнетения, которые, заодно с ворами и мошенниками большого города, заинтересованы в создании беспорядков, толкают время от времени людей молодых, невежественных, безрассудных и развращённых на акты насилия, совершаемые в угоду тиранам. Однако человеку присуща любовь к свободе, и пламя этой любви в душе невежд и людей недалёких горит не менее ярко, чем в сердцах мудрецов и героев, если только его не тушат предрассудки, дурные влияния и низменные страсти.
Когда я до этого бродил по Нью-Йорку, я случайно наткнулся на дорогу, ведущую на север, и теперь пошёл в этом направлении, решив отряхнуть с ног моих прах города, в котором я чуть было снова не был возвращён в прежнее, бедственное положение раба.
Весь этот день я провёл в пути, а ночью хозяин таверны, где я остановился, сообщил мне, что я нахожусь в штате Коннектикут. В течение нескольких дней я шёл по живописной местности, среди гор, каких мне ещё не приходилось видеть. Строгая и величественная красота этого ландшафта, высокие голые скалы и зубчатые вершины составляли красивый контраст с превосходно возделанными полями долин и с усердием их обитателей, которое чувствовалось повсюду. Всё кругом говорило о благосостоянии и трудолюбии. Там, где руки человека свободны, никакие гранитные скалы не могут служить помехой его труду. Став свободным, человек научается извлекать пользу и прибыль из самой бесплодной и неблагодарной почвы.
Мне было известно, что Бостон — самый большой морской порт в Новой Англии. Туда-то я и направлял свои шаги, решив покинуть эту страну, как бы хороша она ни была, — ведь законы её не хотели признать моего права на свободу.
По мере приближения к городу местность становилась всё менее живописной, но зато поля были здесь лучше возделаны, дома, которых так много было вдоль дороги, — красивее; казалось, что это не окрестности города, а всё новые и новые деревни. Самый город, раскинувшийся на холмах и видный издалека, величественно завершал собою пейзаж.
Перейдя по мосту через широкую реку, я вступил в город. Но я нигде не останавливался: слишком дорога была мне свобода, чтобы рисковать ею из-за праздного любопытства. В Нью-Йорке уличная толпа освободила меня — в Бостоне же, может быть, та же уличная толпа захочет ещё раз обратить меня в рабство… Так быстро, как только было возможно, я пробирался по узким и извилистым улицам к порту. В доках скопилось много выбывших из строя судов, которые разрушались и гнили. Наконец мне всё-таки удалось найти корабль, который уходил в Бордо. Я предложил свои услуги в качестве матроса. Капитан задал мне несколько вопросов и от души посмеялся над моим простоватым видом и деревенским невежеством. В конце концов он согласился принять меня за половинную плату. Он заплатил мне за месяц вперёд, а второй помощник капитана, красивый молодой человек, который с явным сочувствием отнёсся к моей растерянности и робости, отправился со мной в город и помог мне купить одежду, необходимую для путешествия.
