Сделки, опять же: Гленда в обмен на Боба Г. и Дадли.
Телефон в спальне – трясущимися руками верчу диск. МА – 4-0218 – Нунан.
– Офис федерального атторнея, специальный агент Шипстед слушает.
– Это Клайн.
– Клайн, вы сюда не звонили, – быстрым шепотом.
– Что-о?
– Нунану спешной почтой доставили коробку с кинопленкой. На ней – то, как вы крошите на куски какого-то человека, – лично я понял, что это подстава, но ему плевать. И записка: если вы дадите нам показания, эта пленка попадет в руки СМИ, и Нунан заявил, что разрывает договор о вашей неприкосновенности. Он выписал федеральный ордер на ваш арест, и помните – вы сюда не звонили.
ЩЕЛК – Стулья, полки, столы – я швырял их на пол и пинал, топтал, бил со всей дури. До онемения колотил кулаками по шторе, пока не закружилась голова.
По радио – ор:
– Люсиль въезжает на территорию «Чавес Рейвин»! Едет кое-как – чуть на деревья не налетает!
Перекрестки, светофоры, грунтовая дорога – «Чавес Рейвин».
Темно – фонари не горят – только фары полицейских автомобилей. Огоньки на крышах, фары, фонарики – те, что в машинах и пешком.
Бампером – в ствол дерева: «форд» Люсиль – пустой.
Плакаты: «Разыскивается…» – с моей фотографией.
Я бросил машину и побежал по дороге. Туда, где зигзагами ходили туда-сюда лучи фонариков: мои люди обшаривали хижины.
– Сынок.
Темень – лишь его голос. Целюсь в этот голос, до половины спуская курок…
– Сынок, послушай меня, прежде чем совершить необдуманный поступок.
– Это ты отправил Нунану пленку.
– Нет, Боб Галлодет. Я рассказал ему, что ты спрятал Чика Веккио, и он испугался, что тот струсит и выдаст нас. Сынок, это Галлодет сдал тебя Нунану. Он пригрозил отдать копию пленки журналистам, если ты дашь показания в качестве федерального свидетеля, полагая, что твои показания скомпрометируют его вкупе с этим вот стареющим ирландцем, который помимо неприязни питает к тебе и самые теплые чувства. Нунан, конечно, пришел в ярость, и Боб поступил абсолютно верно: он выдвинул более разумные требования – он сказал, что угроза с пленкой остается в силе, но, если Нунан обещает не упоминать его имя в суде, он не станет выдвигать свою кандидатуру на выборах генерального прокурора. Наш умница Нунан согласился.
– Галлодет сдал тебя Нунану?
– Хвала аллаху, нет. Он просто поднял панику и пару раз туманно намекнул на какие-то преступные заговоры. Я уверен, что в глазах Нунана я – всего лишь стареющий полицейский с неплохими ораторскими способностями и репутацией жесткого человека.
Крики. Отдельные лучи фонариков выхватили из темноты благодушную улыбку Дадли.
– А откуда у Галлодета пленка?
– Майк Брюнинг дал. Он побоялся, что наше дело в опасности, и поспешил к Роберту с копией фильма, чтобы обезопасить хотя бы себя самого. Увы, перед тем как я отправил его на встречу с тобой, он мне во всем признался. Так что не стоит удивляться, что я так жестоко с ним обошелся.
– Галлодет…
– Отправился к аллаху, сынок. Аккуратно расчленен и спрятан в надежном месте. Убей Веккио, если ты еще этого не сделал, и у Эксли вообще никого не останется.
– Чик сказал мне, что Дьюхеймел сдал Эксли.
– Так и есть.
– Он говорил, что Эксли хранит деньги в сейфе.
– Да, Чик прав.
– В своем доме?
– Это было бы наиболее логично.
– Большие деньги?
– Да. Сынок, ближе к делу, не мучай старика…
– Я могу вскрыть этот сейф. Я убью Веккио и украду деньги Эксли. Половина – твоя.
– Ты очень щедр, сынок, но я несколько удивлен, что ты не стал выражать своей злобы по поводу того, что произошло на рынке.
– Мне хочется вам понравиться. Чтобы вы не трогали тех, кого я здесь оставляю, если мне удастся бежать.
– Насколько я понимаю, ты предполагаешь, что я останусь в живых.
– Деньги?…
– Я с благодарностью приму половину.
У склона холма – шум: мои легавые стучатся в двери хибар.
– Чик изложил тебе суть моих планов?
– Да.
– Выходит, тебе известно, что мне нравится наблюдать?
– Да.
– Я рассматриваю это как компенсацию за ту огромную работу по поддержанию порядка, что я делаю. Таким образом, я могу покоряться греху, не впадая в грех.
ВСПЫШКА: обнаженная Люсиль.
– Ты ведь и сам любишь подглядывать, сынок. Ты знаешь, как подобные вещи способны пробуждать темные инстинкты, что дремали в твоей душе, а вот теперь ты с легкостью оставил прелести простого созерцания.
