И все же что-то в ее тоне насторожило Джексома. Совершенно невероятную чушь? Значит, он наболтал невесть что. Ладно, предположим, он сказал при Брекке про это несчастное яйцо. Но вдруг его бред слышала Шарра? Ведь она из Южного холда… Можно ли надеяться, что она не приняла всерьез его болтовню об этом проклятом яйце, чтоб ему ни Скорлупы, ни осколков! Джексом не находил себе места. Мысль о том, что тайна раскрыта, мучила его; он уснул в горестных размышлениях и проснулся, проклиная болезнь и свой длинный язык. Несмотря на это, ему пришлось изображать полнейшую беззаботность, выслушивая отчет Рут'а об утреннем купании с файрами.
«Летит, — вдруг заявил Рут', в голосе его слышалось удивление. — Летит вместе с Д'рамом».
— Кто летит? — не понял Джексом.
— Шарра, ты где? — крикнула Брекка из соседней комнаты. — Гости прибыли! Встреть их на берегу, — она торопливо вошла в комнату Джексома, пригладила одеяло и бросила на юношу внимательный взгляд. — Надеюсь, лицо у тебя чистое? А руки?
— Рут', кто там прилетел? Почему такая суматоха?
«Меня он тоже рад видеть», — удивление в голосе Рут'а сменилось восторгом.
Это замечание насторожило Джексома, и все же появление Лайтола застигло его врасплох. Лицо опекуна под летным шлемом казалось бледным и напряженным. Он не удосужился даже расстегнуть куртку, и теперь его лоб и верхнюю губу покрывали бисеринки пота. Остановившись в дверях, он впился глазами в лицо своего питомца.
Потом резко отвернулся к стене, хрипло откашлялся и начал стягивать шлем, перчатки и тяжелое кожаное одеяние. Когда подошла Брекка, чтобы принять у него летную амуницию, он пробурчал что-то нечленораздельное. Проходя мимо постели Джексома, Брекка так выразительно взглянула на него, что юноша все понял без слов.
«Брекка говорит, что он плачет, — тихо произнес Рут'. — И чтобы ты не подавал вида и не смущал его, — Рут' помолчал. — Еще она говорит, что Лайтол тоже вылечился. Но разве он болел?»
Джексом не успел обдумать это странное замечание, потому что опекун уже взял себя в руки и повернулся к нему.
— Жарковато после Руата, — сказал Джексом, чтобы как-то нарушить молчание.
— Солнце тебе не повредит, мой мальчик, — одновременно с ним проговорил Лайтол.
— Мне еще не разрешают вставать…
— А гора совсем такая, как ты нарисовал…
И они снова оба заговорили одновременно, перебив друг друга.
Джексом не выдержал и расхохотался, указав Лайтолу на край постели. Все еще смеясь, он схватил опекуна за руку и крепко сжал, словно просил извинения за то, что заставил его так поволноваться. И тут же оказался в его крепких объятиях. Отпустив Джексома, Лайтол похлопал его по плечу, и на глаза юноши навернулись слезы. Опекун всегда заботился о нем, но чем старше становился Джексом, тем чаще задавал он себе вопрос: что связывает с ним Лайтола? Любит ли его этот суровый человек или всего лишь добросовестно выполняет свой долг?
— Я уж боялся, что потеряю тебя…
— Меня, господин мой, не так-то легко потерять.
Джексом почувствовал, как по его лицу расползается глуповатая ухмылка: Лайтол улыбался! Впервые, сколько он его помнил!
— От тебя совсем ничего не осталось — одна кожа да кости, — проворчал управляющий Руата, осматривая своего питомца.
— Это поправимо — мне уже разрешают есть все подряд, — ответил Джексом. — Не хочешь ли чего-нибудь?
— Я прибыл сюда не есть, а повидаться с тобой. И вот что я скажу, юный лорд Джексом: не мешало бы тебе еще поучиться черчению у мастера-кузнеца — деревья, что растут вдоль берега, ты изобразил не очень точно. Хотя гора, должен признать, удалась тебе на славу.
— Я знал, что с деревьями что-то не в порядке… вот почему я решил сюда вернуться. Только потом это начисто вылетело у меня из головы.
— Так я и понял, — хрипло рассмеялся Лайтол.
— Расскажи мне, что нового у нас в Руате, — Джексому почему-то захотелось услышать о тех житейских мелочах, которые, бывало, так утомляли его.
Они беседовали как два старых друга, и с каждой минутой Джексом все больше изумлялся. Только теперь он понял, что все это время его не покидало чувство вины перед Лайтолом — с тех самых пор, как он неожиданно запечатлил Рут'а. Внезапно стена между ними рухнула. Стоило поболеть хотя бы ради этого, решил Джексом, вглядываясь в лицо опекуна. Великая Скорлупа, как он мечтал в детстве хоть раз увидеть его улыбку!
