Выключила свет, прибавила громкости на колонке, скидываю рубашку, опускаюсь в ванну, лепота. Мне больше нравится валяться в пене, но кое-кто посчитал, что лепестки роз смотрятся романтичнее, пришлось уступить, ладно, ими тоже покидаться можно. Где же моя несравненная Сирена? Надеюсь, не с кошечками застряла. Они такие. Если кто понравится, возьмут в оборот и не отпустят. Будут заглядывать в глаза, изображая вселенскую скорбь, нас никто не любит, не холит, не жалеет, на ручки хотим, ласки и понимания. Я вот тоже хочу сейчас одно обнажённое тело лицезреть, да и сигару для полного счастья. Нее, с сигарой я погорячилась. К чему лишние разговоры о вреде курения. Оу, двери открываются. Афродита несравненная, застыла в проёме, волосы распущенны, одна рука прикрывает грудь, другая лоно, смотрела бы и смотрела.
- Ты хороша, и я бы сказала сейчас несколько десятков слов, чтобы подтвердить это, ублажая твоё эго, но прошу, закрой быстрее дверь, нам здесь коты не нужны, - улыбаюсь, глядя как она морщит носик, и предупреждаю вопрос, - потом расскажу.
- Оригинально, ты как всегда на высоте, - смотрит на почти полную бутылку, - о, мы напьёмся сегодня, - протягивает мне бокал, я почти выхватываю его и нервно отвожу взгляд, чтобы не видеть, как она медленно поднимает ногу. Дурында, дурында, я знаю каждую родинку на её теле, мои губы исследовали каждый сантиметр её кожи, мой язык и пальцы знают все выпуклости и выемки, почему я не могу спокойно посмотреть на эти прелести и не испытывать эту чёртову дрожь. У нас ведь просто релакс. Релакс, тормози Натали, тормози. У нас в этот раз вся ночь впереди и утро.
Когда твои ангелы шутили.
-Упс.., кажется, всё серьёзно, - последнее, о чём подумала Наташка, перед тем как помчаться, расслаиваясь на мельчайшие пылинки, по чудесному, необыкновенно красочному коридору. Раз, куда-то делись ноги, два - нет рук, а потом и голова, и всё тело распалось на частички, - она неслась к свету и готова была кричать от восторга во все горло, но чем? Это рассмешило. «Я умерла и превратилась в субстанцию, - дошло до Натали, - но я есть и я лечу». Свет впереди манил, завораживал, и ей хотелось как можно быстрее добраться до его источника. Никаких сожалений о безвременной кончине, просто бурная радость и возбуждение от предстоящего, ранее неизвестного, но, наверное, безумно приятного и интересного. И вдруг кто-то безжалостно развернул её и заставил промчаться обратно в туннель. Это было так обидно, просто нечем ещё было плакать, и не хватало работоспособности языка, чтобы высказать претензии.
- Не надо, не бросайте меня, я хорошая, ну, пожалуйста, - тщетно! в той же последовательности, как раньше отрывались, прибавлялись обратно к туловищу части тела, - не перепутайте хотя бы - усмехнулась и вздрогнула, как от укола, от чувства стыда из-за обнажённости и страха.
- Боже, пусть всё это быстрее закончится, - кто-то видимо услышал её просьбу и сознание отключилось.
Очнулась через какое-то время от шелеста голосов.
- Представляешь, привозят её на каталке, перекладывают на кровать, а она что-то говорит шёпотом, ничего не разобрать, медсестра наклоняется и переспрашивает: «Что-что, деточка»? А девочка вдруг довольно таки внятно отвечает:
- Отстань, несчастная, уже не до тебя, - и отрубается обратно, та чуть не в слёзы, ведь до операции эта детка смотрела ей в глаза и просила: «Оу, только не отпускай меня», что-то вроде «держи меня за руку, мне так страшно».
- Я знаю эту медсестру,- раздался тихий смех, - Мягкие, печальные глаза, просто сочувствующий океан любви, ты тоже держала её за руку…
- По крайней мере, из-за меня она не рыдала, - с усмешкой ответила девушка.
- О да,- голос стал серьёзным, - что случилось?
- Ходят слухи, что они с подружкой угнали мотоцикл, сбегая с какой-то вечеринки, и благополучно на нём разбились.
Натали поняла, что речь о её персоне, но как ни старалась, спросить где Ленка, не смогла.
«Хорошо, хоть дышу и под себя не хожу, - постаралась успокоить себя, -странно, почему я не могу двигать губами, они хоть встали на место?»
