Ковыляя между рядами колясок и кроваток, Вероника рассуждала о своей ситуации:
- Я надеюсь, этот парень скоро родится, очень уж хочется с ним познакомиться.
- Ещё бы! С твоей-то жаждой узнавать новых людей! - засмеялась я.
- Ты зря так думаешь. Я не то чтобы очень люблю людей в принципе. Но раз уж это мой, страшно сказать, СЫН, конечно, я хочу с ним пообщаться.
- Ты уже придумала имя для него?
- Мы обсуждали разные варианты. Миша настойчиво предлагает назвать его Адольф, но он почему-то забывает, как звучит его фамилия, которую будет носить сын - Гинтер. Вот и представь - Адольф Гинтер. Приколист, твою мать! Заботливый отец! Ну, а на самом деле, мне нравится имя Алексей. Оно легко произносится, понятно звучит в любой стране, сокращаясь до Алекс и прекрасно сочетается с отчеством.
- Алексей Михайлович? Неплохо.
Наконец мы выбрали на выписку подходящий конверт синего цвета и несколько чепчиков. Вероника выглядела вполне довольной итогом нашей прогулки. Мы поднялись на последний этаж торгового центра, чтобы перекусить. Надо заметить, Вероника была просто обжорой! Она заказала в Макдоналдс огромный бургер, пирожок, коктейль, наггетсы и большую картошку. Я с ужасом смотрела, как всё это поглощается ею со сверхзвуковой скоростью. Заметив мой взгляд, Вероника буркнула с набитым ртом:
- Ну что ты лыбишься?! Посмотрю я на тебя, когда ты будешь беременная! Палатку разобьёшь у КФС, я тебе прорицаю!
- Ты похожа на голодного мужика, Ник, ну честно!
- Звучит как комплимент.
- Что хорошего в голодных мужиках?
Но Вероника оставила этот вопрос без ответа. Ей неожиданно стало нехорошо. Мы немного посидели, а затем я подхватила её под руку и повела к машине:
- Что? Что с тобой? Схватки? Воды отошли? Вызвать скорую? Отвезти тебя в больницу? - я тараторила, не затыкаясь, в панике оглядываясь в поисках помощи.
- Отвези меня домой и прекрати уже суетиться. Ты меня бесишь, - гаркнула вдруг Вероника. Я решила не обижаться на беременный мозг. Это было слишком опасно.
Проводив её до квартиры и убедившись, что она чувствует себя нормально, я попрощалась.
Через пару дней она позвонила мне и страшным шепотом сообщила, что ей назначили плановое кесарево сечение. Вероника была очень расстроена, она буквально плакала мне в трубку:
- Я хочу родить сама, сама, понимаешь? Врачи говорят, что это может быть опасно, и что период реабилитации будет долгим. Мне никто не объясняет ни риски, ни шансы. Все только запугивают меня. Еще и Миша поддержал меня фразочкой "ну ты же нормальная, сможешь родить сама? Что тут такого?" Иногда я не понимаю, дебил он или притворяется, - она тяжело вздохнула.
В этот момент мне очень захотелось обнять её и пообещать ей, что всё будет хорошо.
Вечером того же дня я сидела дома и думала о том, как поеду к ней в гости. Какие можно купить цветы, что выбрать в подарок. Мне хотелось преподнести ей какой-то милый пустяк, чтобы заставить её улыбнуться. Я взглянула на часы: Олег скоро придёт. Олег! Меня как молния поразила. В последние дни я стала совершенно безразлична к нему. Мне стало очень стыдно... Взрослая женщина игнорирует своего мужчину, увлёкшись беременной подругой. Мыльная опера, не иначе! Я мысленно отругала себя за предательство. «Но ведь это только в мыслях» - тут же прозвучала попытка оправдаться.
Пересилив себя, я отправилась на кухню, чтобы приготовить ужин. Я резала овощи и представляла, как сейчас войдет Вероника, как обнимет меня за плечи и улыбнется. Как потом я усажу её на кухонный стол... О, это было невыносимо! Я положила нож, прислонилась к стене и стала гладить себя. Запустив руку в трусики, я опять и опять представляла себе самые развратные сцены с нашим участием...
К приходу Олега ужин был еще не готов.
- Послушай, - спросил меня муж, когда мы наконец сели за стол, - что там у тебя с овуляцией? Ты давненько мне ничего не рассказываешь об этом.
Я поперхнулась. Действительно, последние два месяца я совершенно перестала интересоваться планированием: не мерила температуру, не делала тесты. Всё это отошло на второй план. Я хотела любить женщину. И любить её маленького сына, как своего.
