— Вы не доверяете мне, думаете, что не сумею сохранить вашу тайну? — обиделась девушка.
— Нет, нет, Асия! Мне сейчас очень трудно говорить о себе. Слишком много накопилось всего. А вот вы — другое… Вы гораздо моложе меня. Вам, пожалуй, было бы легче рассказать о себе.
— Я не знаю, с чего начать, смущенно и в тоже время доверчиво сказала Асия.
— С чего хотите. Каждая сторона жизни по-своему интересна. Обычно девушек больше всего волнует любовь. Не правда ли?
— Ой, не знаю… Я многим ребятам нравилась. Мне говорили, что я красивая, — засмеялась Асия. — Разве может быть красивой худая, болезненная девушка с длинной, как у гуся, шеей? Если любили меня, так не за красоту, а, наверно, за хорошую игру на гармонике. Не задевали меня, побаивались моего своенравного характера, — ведь мне недорого стоило разругать в пух и прах слишком навязчивого парня. Но как. я ни сердилась на парней, они все же интересовались мной… Какие-то годы я жила легко и бездумно, опьяненная своей юностью и вниманием ребят. Все мечтала о консерватории, а учиться поступила… в техникум связи. Два курса уже закончила. Но эта специальность оказалась мне не по душе. Все подумываю, чтобы уйти из техникума. А куда — еще сама не знаю. И вообще не знаю, что будет со мной… Из-за болезни целый год вовсе не могла учиться. И вот — опять осень… Другие учатся, а я все еще валяюсь в больнице…
Асия помолчала, худенькой рукой убрала упавшую на лоб прядь волос и вдруг улыбнулась.
— Теперь, возможно, все идет к лучшему. Я познакомилась с одним студентом из мединститута. Ильдаром его зовут. Вот этот Ильдар как-то незаметно и оттеснил прежних моих поклонников. Я стала думать только о нем. Он несколько раз делал мне предложение, но я говорила: «Подожди, вот кончим учиться…» Он был уже на четвертом курсе. И вдруг решили перевести его в Военно-Морскую медицинскую академию. Я очень рассердилась на него, заявила: «Или я, или академия». А он отвечает: «И ты и академия».
— Мы поссорились, — продолжала Асия свой рассказ — и на глазах Гульшагиды будто взрослела с каждым словом. — Знаете, я решила проучить его. В этом возрасте все мы, девчонки, не прочь проявить свой норов и власть над парнем. «Ах, так! Ну, посмотрим!» — сказала я. И перестала встречаться с ним. Вот так я и дурила… Он уехал в академию. Потом посыпались письма. Сперва мне нравилось играть роль несправедливо обиженной девушки, а у самой душа так и пылала. Наконец не выдержала — стала и сама писать ему. Так прошел еще год.
В тот день, когда я легла в больницу, Ильдар проездом остановился всего только на два дня в Казани. После долгой разлуки… Но он никак не мог задержаться. Опять мы расстались, не поговорив и двух часов. Он сказал мне, что плавает врачом-практикантом на подводной лодке, а я ему… о том, что ложусь в больницу. Прежде я никогда не говорила ему о своей болезни. И в письмах не писала. Я боялась потерять его. Надеялась, что до окончания учебы поправлюсь… И вот он своими глазами увидел, что я серьезно больна. Он ведь через год-два сам станет врачом. Понимает, что значит комбинированный порок. Но мне кажется, он не совсем поверил в мою болезнь. Думает, я что-то скрываю от него. Впрочем, не знаю… Трудно отгадать его мысли. При расставании я сказала ему: «Прощай», — вы ведь знаете, в каком смысле русские говорят это слово. Он ответил мне тоже по-русски: «До свиданья». Я сказала ему: «Пусть между нами останется только дружба». А он в ответ: «И дружба и любовь».
На глаза Асии набежали слезы, и, глядя на Гульшагиду этими полными слез глазами, она продолжала:
— Вчера пришло письмо от него. Нет ничего тяжелее, чем лгать любимому человеку! А я ведь ему до сих пор так и не сказала всего… Как я не верю в свое счастье, в здоровье… Ужас! — воскликнула она и замолчала, закрыв лицо руками. — Я не могу по-настоящему плакать, но если бы вы знали, как мне тяжело… Жаль себя… Ильдара тоже жаль… Вот теперь вы обнадежили меня. Хочется верить вам, очень хочется, но я боюсь…
В коридоре показался Абузар Гиреевич. Он поклонился Гульшагиде, прошел было мимо, но вдруг вернулся, заговорил:
