Час спустя "Звезда" вернулась в гавань. Малыгин и Денис отбуксировали "Звезду", а Юрий и Людмила ждали их на веранде.
- Я думала, что вы совсем забыли своих друзей, - сказала Людмила.
- Я только и думал о вас... мои друзья, и о "Диане", - сказал Юрий. - Но времени в самом деле было очень мало. А я так много повидал, поездил. Я доволен, очень доволен!
- А мы здесь грустили, коллективно... и в одиночку...
Юрий взглянул на нее ласково, весело, с благодарностью
- Я и научился кое-чему, а это так необходимо для нашей "Дианы". А какие там чудесные яхт-клубы, гавани, причалы, яхты! Как говорит Клавдий, мечта! Мечта яхтсмена! Вы не торопитесь? Может быть, погуляем? Клавдий, сколько времени? - спросил Юрий у поднимающегося на веранду матроса. - Что-то мои часы в самолете вдруг сдали.
- По особому московскому сейчас двадцать два тридцать шесть...
- У тебя точное? - осведомился Юрий. Времени побыть с Людмилой оставалось еще много, и это было приятно.
- У меня не часы, а институт имени Штемберга!
- Ну что ж, друзья, по домам, - попрощался Юрий. - Завтра утром я на судоверфи, у "Дианы". Счастливо!
- Примите и прочее! - откозырял Клавдий Малыгин.
- До свидания! - сказал Дениска.
Юрий и Людмила пошли по набережной. Они долго молчали, но сейчас молчание тяготило их.
- Вы сердитесь на меня? - спросил Юрий.
- Нет, нет, - обрадовалась она нарушенному молчанию. - Я не сердилась, а обижалась. А теперь все прошло. Забудем об этом. Лучше расскажите о том, как съездили!
Он рассказывал подробно и увлеченно, словно вновь жил в той обстановке, откуда только что вернулся.
Подступила полночь, и солнце расплавленным полушаром уже лежало на деревьях лесистого восточного берега. Ветер совсем стих. Без единой рябинки потемневшие воды могучей реки казались ртутно-тяжелыми.
Встречных на бульваре становилось все меньше и меньше. И было странным в такой поздний час увидеть старенького в заляпанном красками фартуке маляра, который подгримировывал павильон фруктовых вод.
- С утра и до позднего вечера народ, - пожаловался старик остановившемуся Юрию. - Жарко, оно и пьется. Днем нипочем краску не положишь. Ребятишки или какой-нибудь пьяненький обязательно облокотятся, все испортят. Ну, а сейчас покойно, за ночь да утречком и подсохнет.
Смазанная краска - обидная штука. Это Вишняков знал по своему опыту на окраске яхт. Потому он искренне посочувствовал старику.
Когда они подошли к дому Людмилы, через открытое окно одной из квартир послышались звуки радио - бой курантов и гимн.
- Уже двенадцать, - сказала Людмила, взглянув на часы. - Пора домой.
- А я сегодня счастливый. У меня сегодня часы не ходят.
В подъезде, прощаясь, он потянул ее за руку на себя, и Людмила, не сопротивляясь, приникла к нему. Приникла на несколько секунд для короткого поцелуя. Быстро отпрянула и прошептала:
- Иди, дорогой! Уже поздно. До свидания!
Он уходил вне себя от радостных чувств, от еще слабо осознанного счастья. Конечно, он любил ее, эту девушку, и теперь мог прямо признаться себе в этом.
...Наступила осень, потом и зима. На некоторое время в новом году работы по строительству "Дианы" задержались, и это очень беспокоило и огорчало бригаду энтузиастов, особенно Юрия Вишнякова и Клавдия Малыгина. Но корпус яхты был полностью закончен. Предстояло продолжение отделки и оснастки.
Все-таки ни Илья Андреевич, ни экипаж не теряли надежды все закончить к маю и с открытием навигации спустить "Диану" на воду.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Юрий и Людмила возвращались из кино. Было еще рано и расставаться не хотелось. И Юрий позвал Людмилу к себе.
- Надю же тебе когда-нибудь познакомиться с мамой, с моей бабушкой! Они чудесные люди и любят, когда ко мне приходят друзья.
- Даже если эти друзья - девушки?
- А не все ли равно? Пойдем, Люда!
Людмила колебалась.
- Пойдем! - повторил Юрий и, взяв Людмилу под руку, увлек ее за собой. Мама и бабушка будут очень довольны.
Ольга Андреевна, которая уже слышала о Людмиле и о ее увлечении водным спортом, встретила гостью приветливо.
"Милая... - подумала она. - Скромная. А какие глаза! Серые, но удивительно лучистые и живые. Юрка, конечно, влюбится, если уже не влюбился. И хорошо, хорошо!"
