Айне немного поразрывалась между благородным стремлением проследить, чтобы со мной все было в порядке, и желанием узнать, что же все-таки произошло. Но вскоре я заснула по-настоящему, и ручаться могу, что победило любопытство.
Иногда в мой сон прорывались удивленные возгласы и запах кофе. Но усталость, и физическая, и моральная, была так сильна, что я почти сразу проваливалась обратно в небытие. Лишь один раз внимание зацепилось за одну реплику:
– Вы думаете, на этом все кончится? – с надеждой протянул усталый женский голос.
– Кончится? – В низком, глубоком мужском голосе прозвучало сомнение. – Для кого? Для него или для нее?
– Для них.
– Вы только что сами ответили на свой вопрос, уважаемая эстиль…
Сквозь сон я улыбнулась. Для нас… Звучит обнадеживающе.
Может, он все-таки вернется?
Время шло. Я почти не вспоминала о той ночи, когда чуть не совершила самую большую в своей коротенькой жизни глупость. Быт налаживался. Поначалу, конечно, меня тревожили ночные кошмары. В них было много крови и темноты, и я частенько просыпалась с криком – весь дом, наверное, будила. Но день проходил за днем, накапливались новые впечатления, и – вуаля! – одним прекрасным утром я поняла, что мне уже в который раз снится безобидная дребедень.
Инквизиция тоже не давала о себе знать. Послушать дипломатов Ордена Контроля и Созидания, так все произошедшее в Зеленом – одно большое недоразумение. Там недопоняли, здесь проявили излишнюю инициативу… В общем, переговорщики виляли, а из пленных не удалось выдавить никакой полезной информации. Те семеро, что были захвачены во время атаки на город, покончили с собой, использовав спрятанные в одежде амулеты. Расследование Северного князя объявили подтасовкой фактов, модель Иллюзиона – необоснованными измышлениями. О загадочной третьей силе по-прежнему было известно лишь то, что она, скорее всего, существует – и этого явно не хватало для ответных действий. Как сражаться с тем, о ком ничего не знаешь?
Отношения с домашними наладились. Элен и Хелкар не вспоминали о той некрасивой сцене, а я старалась не перечить им даже в мелочах. Только однажды сорвалась.
Это произошло, когда к Элен пришли гости. Несколько равейн, из тех, что держали оборону в Зеленом, пока я шаталась по лесам. Эти милые женщины взяли хороший старт, с порога поименовав меня «уважаемой королевой» и «эстаминиэль Дэй-а-Натье». В ответ я буркнула что-то не особенно вежливое и сильно смущенное, но определенно приветственное – и сбежала в свою комнату. Вся компания во главе с Элен уютно устроилась в гостиной, прихлебывая разбавленное вино и обсуждая последние сплетни. Мама была в восторге – раньше в этом городе у нее вообще не было друзей, а теперь завелось сразу несколько, и все ею восхищаются. Элен то, Элен это, а ваша милая дочь, о, эта ее звезда… Проходя мимо приоткрытой двери, я краем уха уловила одну фразу, да так и застыла.
– О да, вы правы, он ужасный человек… Так обмануть бедную девочку…
– Ар-Нейт считает, что его оправдывает желание выжить. И не она одна, кстати, – заметила в ответ одна из гостий.
– О нет, вы не правы, он чудовище, и то, что он хотел сделать, чудовищно…
В глазах помутилось от гнева. Не понимая толком, что делаю, я пинком распахнула дверь. Благородное собрание удивленно уставилось на меня, не пытаясь изображать благоговейный трепет перед одной из эстаминиэль.
– Чудовище… – прошипела я, невольно копируя едкие интонации Максимилиана. – Это вы – монстры, все до единой. Если бы хотя бы одна из вас посвятила часть своего драгоценного времени действительно полезным исследованиям, этого бы вообще не случилось бы. Максимилиан бы просто пошел и купил противоядие в аптеке. А вы… Вы все возитесь со своими удобрениями и слабительным, пока он медленно умирает! А сколько еще таких же древних и единственных в своем роде умрет, пока вы все наконец-то задумаетесь?
– Найта, солнышко… – растерянно пробормотала мама, отводя с лица черную прядь. – Как ты можешь так говорить?
– Могу! – огрызнулась я. – Ничтожества, вот вы кто! Бесполезные ничтожества с бесполезной работой! К тебе это, конечно, не относится, прости, мама.
