Реки и зеркала.
А сейчас я смотрела на подруг и видела перед собой стихийных мастериц. Все их прежние способности остались без изменений, а контроль над стихиями усилился до уровня эстаминиэль. И мой дар… Тьма и свет.
Мама не раз исследовала мои способности и видела лишь седьмую ступень, без специализации. И я знала, что это значит – человеческий срок жизни – молодость до пятидесяти, а потом – стремительное старение. Знала – и смирилась с тем, что меня переживут и брат, и сама Элен. Нет способностей – так нет.
И если первую часть вопроса – как я получила такую силу, можно было оставить на потом, то вторая – почему именно эта сила? – не давала мне покоя.
Сердце звезды могло быть любым, лишь бы оно не относилось к стихиям, так почему же свет и тьма? Почему не Сфера Жизни, слабые зачатки предрасположенности к которой я развивала с маниакальной старательностью? Почему не Смерть – в маму? Даже Хэл, который родился мальчиком, и тот унаследовал склонность к Сфере Смерти.
Пожалуй, единственное объяснение, единственный «бог из машины», который мог оправдать все странности, – это классическое «судьба такая».
Судьба… пророчество?
Меня бросило в жар от внезапной догадки.
Гены, конечно, сильно влияли на возможность инициации, но в нашей семье не было темных или светлых. Да и волю мира это сломить не может, – образно выражаясь, если уж суждено мне век доживать слабенькой равейной, значит, так оно и будет. А вот пророчество… «Целители и пророки неприкосновенны. Первые хранят настоящее, а вторые – будущее». Так, кажется, звучит негласный закон. Айне как-то проговорилась мне, почему она, имея такой сильный дар, редко рассказывает о своих видениях.
«Понимаешь, Нэй, – лихорадочно объясняла она, нервно дергая встрепанные пряди. – Я никогда не вижу только один вариант. Их много, бесконечно много. Любому найдется место. Но если я сделаю один из них более живым, расскажу о нем… Именно это и случится. А как сделать правильный выбор, Нэй? – В желтых по-волчьи глазах появилась звериная тоска. – Я не знаю высшей правды, той, единственно возможной. И каждый раз, выбирая одно будущее, я убиваю другое. Каждый раз…»
Пророки созидают будущее. И если кто-то давным-давно предсказал появление в заурядном городке яркой звезды, пятерых эстаминиэль, то у меня нет выбора. И не только у меня – у всех нас, включая Айне. Пророчество сильнее человеческой судьбы.
Бутылка с чистящим средством выпала из моей руки, разбрызгивая едкие капли по линолеуму. Я нервно рассмеялась. Все, дошла до психоза. Воображаю себя героиней древнего пророчества. Отсюда рукой подать до мании величия – и прямиком в уютную комнату с мягкими стенами. Войлочными.
Резкая трель звонка прервала мои размышления. Наспех подтерев хлорку первой попавшейся тряпкой, я отправилась к двери. Наверное, брат вернулся. Рановато что-то, еще одиннадцати нет. Обычно он во время каникул раньше часа домой не приходит. Некромант все-таки, ему по статусу положено по ночам на кладбищах бродить. Материал для курсовой набирать… Я поежилась. Шутки шутками, но для Хэла, завзятого гуляки, и впрямь было рановато.
Может, Элен вернулась?
Лампочка на лестничной площадке опять перегорела, и в глазок можно было разглядеть лишь разнообразные оттенки темноты.
– Кто там?
Ответом мне было молчание. Неужели какие-то дураки прикалываются? Сердце у меня колотилось неровно, быстро – то ли от страха, то ли от волнения. «Вот упрошу маму или Хэла, они такое проклятие на звонок сварганят, что никому мало не покажется», – думала я, подбадривая себя. Конечно, Элен на такое никогда не пойдет, но мечтать не вредно.
Я взялась за щеколду, намереваясь чисто формально выглянуть на площадку. Мало ли, вдруг там человеку плохо, вот он и не может ответить или позвонить еще разок. Лишь бы не воры…
Дверь тихо скрипнула, впуская узкую полоску света на темную площадку.
– Мамочка… – ошарашенно прошептала я, глядя на огромную охапку белых роз, за которыми было видно лишь ноги в черных резаных джинсах и бледные пальцы с бритвенно-острыми когтями.
– На столь близкую родственную связь я не претендую, – весело хмыкнули из-за букета. Охапка цветов опустилась чуть пониже, открывая пронзительно-синий взгляд из-под встрепанной черной челки. – Но на титул друга очень даже рассчитываю.
