В окружном суде Хайфы разбиралось дело по обвинению четырех офицеров и пятерых унтер-офицеров с базы подготовки новобранцев в издевательствах над солдатами. Один из рядовых, осмелившийся выступить в качестве свидетеля, показал: "Офицеры наказывали нас палками, били по зубам, оскорбляли. Глубокой ночью нас поднимали с постелей и начинали муштру. Однажды командир отделения приказал мне заступить на пост около склада в 2 час. 30 мин. ночи в полном снаряжении. Это было после учений, я обессилел, но сержант приказал мне бежать. Когда я ответил, что бежать не могу, потому что устал, он ударил меня. Я побежал. Он последовал за мной. Пробежав больше километра, я остановился, снял с себя винтовку и поставил на землю. Тогда командир отделения снова ударил меня, затем, схватив за шею, начал пинать ногами".
Другой солдат показал: "В наказание нас заставляли ползать и бегать с такой быстротой, какую мы не могли выдержать. На учениях мой товарищ был ранен и не мог больше двигаться. Я решил остаться возле него. Меня избили, а потом посадили в карцер на три недели".
Совершенно обычными считаются следующие формы обращения с солдатами: "выравнивать" строй, ударяя прикладом в живот; наказывать, заставляя писать какое-либо предложение по две тысячи раз; держать в руках жестянку с горячим мазутом; стрелять в сторону солдата, чтобы подхлестнуть его во время учений; бить по каске гранатой; в порядке наказания солдат заставляют собрать 200 окурков.
Смерть Бориса Когана
Журнал "Смена", 1976, N19.
Капралы сбили рекрута с ног и стали топтать его тяжелыми коваными башмаками.
- Тут тебе не детский сад! - басил бородатый Микки из Хайфы, стараясь ударить рекрута в живот.
- Мы из тебя всю дурь выбьем! - злорадно добавил Иехошуа из Беер-Шевы. - Армии Израиля нужны закаленные парни, сопляк!
- Фашисты! Фашисты! - хрипел рекрут, теряя сознание.
С переломами рук и ног и тяжелыми повреждениями внутренних органов 19-летний рекрут Борис Коган, недавно прибывший в Израиль переселенец, поступил в госпиталь Билинсон.
Благодаря содействию одной из медсестер госпиталя, которая из благоразумной осторожности пожелала остаться неизвестной, Когану удалось передать родным записку. Обычный метод посылки почтой исключался: вся корреспонденция в Израиле проходит цензуру управления общественной информации при бюро военной разведки (АМАН). Однако записка была прочитана отцом Когана, когда Борис уже скончался от полученных побоев.
Изощренной сионистской обработке подвергаются все иммигранты призывного возраста. В Израиле их направляют в лагеря "цахал" или зачисляют на действительную военную службу. "Для новых иммигрантов, - утверждает израильская пропаганда, - служба в армии является решающим этапом в становлении хорошего гражданина". Иммигранты составляют 15 процентов персонала артчастей; еще более высока доля иммигрантов в танковых войсках. Многие танки и самоходки имеют на борту номерной знак, очерченный белым кругом: это означает, что более половины их команд не коренные израильтяне, а молодые иммигранты. Сотни таких сожженных и разбитых машин можно было увидеть на Голанских высотах и в Синайской пустыне в октябре 1973 года...
Сегодня страницы израильских газет заполнены фотографиями молодых парней. Это "свежие кавалеры": в Израиле завершается награждение участников октябрьской войны 1973 года. Награды вручает начальник штаба армии М. Гур. Лицо генерала на снимках скорбно: зачастую ему приходится смотреть в глаза не воинов, а женщин, стариков и детей, вдов и сирот, безутешных отцов и матерей. Ведь по опубликованным израильскими газетами спискам до 40% воинских наград было присуждено посмертно...
"Мы, израильтяне, становимся нацией, у которой родители хоронят своих сыновей, нацией калек и вдов!" - заявила известный израильский адвокат госпожа Фелиция Лангер.
Физические расправы над иммигрантами совершаются не только в израильской армии. Жертвами грубого насилия становятся все, кто выражает протест против дискриминации и тяжелых условий существования. 18 июня 1973 г. в газете "Нью-Йорк тайме" сообщалось, что в израильском портовом городе Ашдод происходит множество голодовок и бунтов, в которых участвует несколько тысяч обездоленных иммигрантов. Они требуют работы и нормальных жилищных условий. Эта "ашдодская война", как ее окрестили в западной прессе, достигла кульминационного пункта, когда две тысячи переселенцев осадили порт, блокировали улицы и захватили ряд административных зданий. Против отчаявшихся иммигрантов были брошены войска и полиция. Их нещадно избивали дубинками и травили слезоточивым газом.
