Вдова явно потеряла интерес к экскурсии и пояснениям, она достала мобильник и кому-то позвонила. Обсудила вопрос с арендной платой, договорилась о встрече в субботу. Все это время Блау жадно глазел по сторонам, рассматривая каждую деталь и обещая себе всё-всё запомнить. Мысленно записывал план лаборатории, отмечая место каждой бутылочки, каждого инструмента.
После ланча, во время которого вдова рассказывала о покойном муже, его распорядке дня и мелких чудачествах (Блау слушал внимательно, догадываясь, что удостоился величайшей милости), госпожа Моул уговорила доктора выкупаться в море. Тот воспринял это без особого восторга: куда охотнее он просто посидел бы в библиотеке, еще раз изучил кота и саму комнату. Но отказать хозяйке Блау не посмел — попытался, правда, отговориться отсутствием плавок.
— Да ладно, — ничуть не смутилась госпожа Моул, — это мой личный пляж, там никого не будет, кроме нас. Выкупаешься голым.
Однако сама осталась в купальнике. Завернувшись в полотенце, доктор Блау снял трусы и поспешил в воду, которая оказалась такой холодной, что у него на мгновение перехватило дыхание. Плавал доктор плохо — как-то не довелось научиться. Он вообще не был большим поклонником физической активности. Блау неуверенно попрыгал, опасливо нащупывая ногами дно. Вдова же отплыла довольно далеко — красивым кролем — и вернулась. Брызнула на доктора. Тот удивленно заморгал.
— Ну чего ты ждешь, плыви! — воскликнула она.
Блау долго собирался с духом, не решаясь окунуться в холодную воду, наконец послушно, словно ребенок, не желающий разочаровать родителей, проплыл немного и повернул назад. Госпожа Моул с силой шлепнула рукой по воде и поплыла дальше одна.
Блау ждал вдову на берегу, дрожа от холода. При каждом движении с нее стекали струйки воды, доктор опустил глаза.
— Что ж ты не поплавал? — спросила вдова высоким веселым голосом.
— Холодно, — коротко ответил доктор.
Женщина рассмеялась, откинув голову назад и широко открывая рот.
У себя в комнате он немного вздремнул, потом тщательно записал то, что успел увидеть. Даже набросал план лаборатории, отчего почувствовал себя немного Джеймсом Бондом. С облегчением смыл под душем соленую воду, побрился и надел чистую рубашку. Когда он спустился, вдовы в гостиной не оказалось. Дверь в библиотеку была закрыта, ключ в замке повернут, так что доктор не осмелился туда зайти… Он поиграл во дворе с котом, пока тому не надоело. Наконец услышал в кухне шум и вошел туда прямо из сада.
Госпожа Моул стояла возле буфета и перебирала зеленый салат.
— Салат с тостами и сыр. Ты не против?
Доктор поспешно согласился, хотя вовсе не был уверен, что сумеет этим наесться. Вдова налила ему бокал белого вина, он пригубил, так же неуверенно.
Она подробно рассказала Блау о несчастном случае на море, о долгих, занявших несколько дней поисках тела, о том, как оно выглядело, когда его наконец обнаружили. Есть Блау расхотелось совершенно. Еще вдова сказала, что ей удалось сохранить фрагмент наименее пострадавших тканей. На ней было длинное серое платье — свободное, с разрезами по бокам и глубоким декольте, открывавшим ее усыпанную веснушками кожу. Доктору снова показалось, что она сейчас заплачет.
Салаты и сыр они съели практически молча. Потом вдова взяла его за руку. Блау замер.
Он приобнял ее, ловко скрыв свое недоумение. Госпожа Блау поцеловала его в шею.
— Не так, — вырвалось у доктора.
Она не поняла:
— А как? Что мне сделать?
Но Блау вырвался из ее объятий и встал с дивана — весь красный, он растерянно крутил головой.
Чего бы тебе хотелось? Скажи.
Доктор с ужасом понял, что делать вид, будто ничего не происходит, бессмысленно — ничего не поделаешь, чересчур все далеко зашло, отвернувшись, он прошептал:
— Я не могу. Для меня это слишком рано.
— Просто я старше, вот и все… — сказала госпожа Моул поднимаясь.
Блау возразил, но не очень твердо. Ему хотелось, чтобы она помогла ему выкрутиться из неловкой ситуации, только пускай, ради бога, больше не прикасается.
— Разница в возрасте не такая уж большая, но… — доктор слышал, как вдова убирает со стола. — Я несвободен, — солгал Блау.
