После множества печальных и драматических перипетий, благодаря добросердечию супруги князя Лихтенштейна, мой отец был выкуплен из рабства на Корсике и оказался при дворе. Он попал в Вену, где Ее Высочество княгиня прониклась к ребенку большой симпатией, а быть может, даже — осмелюсь употребить это слово — любовью. Она дала отцу прекрасное образование и воспитание. Отец почти забыл о своем экзотическом происхождении, и я, единственная дочь, не слышала, чтобы он вспоминал о своих корнях. Не думаю, что он тосковал по родине. Всем сердцем отец был предан служению дяде Вашего Величества.
Ведь его знали как искусного политика, мудрого посла и обаятельного человека. Он всегда был окружен друзьями. Его любили и уважали. Отец удостоился особой привилегии — дружбы с императором Иосифом, называемым Иосифом II, дядей Вашего Величества, не раз изволившим поручать отцу миссии, требовавшие незаурядного ума.
В 1769 году он женился на моей матери, Магдалене Кристиани, вдове голландского генерала, в браке с которой счастливо прожил более десяти лет, до самой ее смерти. Я — единственное дитя этого союза. После многих лет плодотворной службы отец принял решение уйти в отставку со службы при дворе своего благодетеля князя Лихтенштейна, но связи с ним не терял.
Я прекрасно понимаю, сколь многим обязан мой отец человеческой добросердечности и естественному желанию оказать поддержку. Многие, чья жизнь начиналась столь же несчастливо, как у отца, сгинули в хаосе мира. Мало кто из чернокожих детей рабов получил возможность достичь в жизни столь высокого и значительного положения, как мой отец. Но именно поэтому судьба его столь показательна: она свидетельствует, что, будучи творениями Божественной длани, все мы являемся Его детьми, а друг другу приходимся братьями.
Вместе с многочисленными друзьями моего отца — мир его праху, — которые уже осмеливались обратиться к Вашему Величеству по этому поводу, я умоляю отдать нам тело и позволить похоронить его по-христиански.
С надеждой,
Йозефина фон Фейхтерслебен.
мумифицировали головы умерших родственников, хранили и почитали их. Процесс мумификации включал в себя несколько стадий: выпаривание, копчение и промасливание. Подвергнутые этим операциям головы прекрасно сохранялись, в том числе волосы, кожа и зубы.
Путешествия доктора Блау II
Он покинул тело самолета и удалялся от него по длинным переходам, повинуясь стрелкам и светящимся табличкам, которые спокойно разделяли пассажиров на тех, что достигли цели, и тех, что все еще в пути. В огромном аэропорту людские потоки сливались и снова растекались в разные стороны. Эта безболезненная селекция привела Блау к эскалатору, а затем к длинному широкому коридору, где людей подхватывал траволатор. Тот, кто спешил, мог воспользоваться достижениями техники и оказаться при помощи ленты в другом измерении — неспешно переставляя ноги, с легкостью обогнать остальных. Он миновал застекленную курительную, где постившиеся во время долгого перелета любители никотина блаженно предавались пороку. Доктор воспринимал их как особый подвид, имеющий особую среду обитания: не воздух, а смесь дыма и двуокиси углерода. Блау разглядывал их через окно с некоторым удивлением, точно диковинных тварей в террариуме: в самолете курильщиков было не отличить от него самого, а здесь, на земле, они обнаружили свою — отличную — биологическую природу.
Блау подал свой паспорт для контроля, служащий смерил его коротким профессиональным взглядом, сравнивая два лица — на фотографии и за стеклянной перегородкой. Видимо, никаких подозрений Блау не вызывал, а потому через мгновение оказался на территории чужого государства.
Он взял такси, добрался до железнодорожного вокзала, предъявил в кассе электронный билет. До отхода поезда оставалось два с лишним часа, и Блау зашел в бар, откуда несло пережаренным маслом, и, заказав рыбу, принялся рассматривать публику.
Вокзал был самый обыкновенный. Экран над расписанием поездов показывал знакомые рекламы — шампуня и кредитных карт. Благодаря узнаваемым логотипам, чужой мир казался безопасным. Доктору хотелось есть. Его тело практически не обратило внимания на пластиковую самолетную еду — Блау казалось, что блюда, которыми кормили авиапассажиров, нематериальны, обладают лишь формой и запахом — так, наверное, питаются в раю. Пища для голодного духа. Но теперь худощавое тело доктора могло подкрепиться куском жареной рыбы — белой мякотью с золотистой корочкой — и салатом. Еще он заказал вино, которое подавали здесь в маленьких удобных бутылках, объемом с большой бокал.
