Родители, в особенности женщины, имеют такую же инстинктивную способность узнавать своих. Рабы-мипосанцы рассказывали мне, что нередко никто из помета не возвращается домой — всех пожирает море. Даже в этом случае, если чужой малыш попадает в бассейн, то мать не задумаваясь убьет его.
— Наверное, это закон природы, предотвращающий кровосмешение, — предположил я.
— Наоборот, это закон природы, гарантирующий кровосмешение, — сказал Кандар. — Мипосанцы никогда не берут в жены кого бы то ни было из чужих семей. Пройдет немного времени и ты будешь поражен удивительным семейным сходством внешности и характеров. Ты увидишь, что Юрон и его подруга выглядят и поступают одинаково. А если тебе придется увидеть собрание клана, ты поразишься удивительным сходством его членов.
Я хотел еще о чем-то спросить, не помню уже о чем, когда услышал пронзительный крик и хлопанье крыльев в вышине.
— Гайпалы! — закричал Артол.
Гайпалы! Это были большие, свирепые птицы. Их было около дюжины. Они пикировали на нас и на бассейн. Мы тыкали и били их деревянными трезубцами, а они взлетали и снова бросались вниз.
Из дома прибежали люди. Среди них Юрон со своей подругой. Было много шума и паники. Подоспевшие воины были вооружены металлическими трезубцами и гайпалы улетели. Они как будто знали, что деревянные трезубцы рабов не принесут им вреда.
Мипосанцы тяжело дышали и хлопали жабрами. Все выкрикивали приказы и советы. Это был сумашедший дом. Такой шум мог отпугнуть кого угодно. Мы хорошо справлялись и держали гайпалов на расстоянии, когда один из них уклонился от нас и упал прямо в бассейн. Было похоже, что один из малышей миссис Юрон попался в когти птицы.
Помогать рыбам — занятие не столь увлекательное, по крайней мере для меня, но это была моя работа. И будучи тем, кем я есть, мне следовало показать себя с лучшей стороны.
Я просто не думаю о таких вещах. Я действую механически. Если бы я остановился и подумал, то наверное сказал бы себе:
— Может быть для кого то это и дети, но для меня это просто рыбы. Если я спасу их, то они вырастут и станут моими новыми врагами. Пусть лучше умрут. Но ничего такого я не сказал. Подсознательно мне пришло в голову, что меня поставили сюда защищать этих существ, а остальное было неважно.
Конечно все произошло в доли секунды. Гайпал нырнул в бассейн, а я выхватил лучевой пистолет и продырявил ее. Она сникла и упала в бассейн. Затем я направил пистолет на остальных птиц, круживших над бассейном. Три из них упали, а другие улетели.
Ко мне подошел Юрон. Я думал, что он хочет выразить мне свою признательность, но ничего подобного не произошло. Он даже не поблагодарил меня за спасение его малышей.
— Что это такое? — поинтересовался он.
— Пистолет, — ответил я.
— Что такое постолет?
— Этот предмет, — отвечал я.
— И он убил гайпалов?
— Я убил гайпалов. Без меня пистолет не может убить их, если они до него не дотронутся.
— Может ли он убить еще кого-нибудь? — спросил он.
— Конечно — любого.
— И меня?
— Тебя и твоих людей, — уверил я его.
— Дай мне его, раб, — потребовал он.
— Конечно, — сказал я, направляя пистолет на него, — но если ты его коснешься, он убьет тебя.
Он отшатнулся и начал выдувать воздух. Его жабры хлопали.
— Выбрось его! — скомандовал он.
Это было бы все равно что отрезать и выбросить мою правую руку. Я хранил этот пистолет на случай крайний. Вы можете удивляться почему я не применил его до сих пор, чтобы вырваться на свободу. По той лишь причине, что до сих пор мне представился случай спасти Дуари, без которой я не собирался бежать.
Я просто посмотрел на Юрона и покачал головой.
— Он может мне понадобиться, — ответил я, — если мипосанцы будут плохо обращаться со мной и моим другом.
Юрон чуть не прыгал от ярости.
— Выбрось его, раб! — вскричал он. — Я, Юрон, дворянин Мипоса и твой хозяин, приказываю тебе.
— А я, Карсон Венерианский, принц Корвы, отказываю тебе.
Можно было за квартал услышать хлопанье его жабр. Он выдувал воздух как кит, на которого вовсе не был похож. Не знаю, бывает ли у рыб высокое давление, но думаю у Юрона нет, иначе бы он взорвался. Кажется я никогда больше не видел таких мук ярости ни у одного существа — тем более, что они были тщетны.
