Двое дюжих стражников, приставленных вейсом, пыхтят за плечами. От провожатых исходил такой густой запах прокисшего пива и застарелого пота, что Автар скривился от отвращения. «Покажите колдуну его покои! — приказал вейс. — И будьте рядом, если вдруг что понадобится».
Стражники переговаривались между собой, не обращая на него внимания. Говорили громко, ничуть не стесняясь. Автар никак не мог сосредоточиться на своих мыслях и, почти против воли, начал прислушиваться.
— Слышал, Варрий? Седраха-то в нужнике утопили!
Автар тяжело вздохнул. Да, сбылось пророчество бедняги Ористия. Что он там говорил Седраху о позорной смерти, недостойной воина? Жаль только, что вместе с даром предвидения боги позабыли вложить ему в голову обыкновенную человеческую осторожность, а то был бы жив и сейчас.
— Ага. Крепость ночью штурмовали, по-тихому, застали врасплох. Седрах, говорят, даже штаны надеть не успел.
— А убитых много?
— Да нет… Там и охраны толком не было. Считай, голыми руками взяли. Все-таки этот Маран — голова! Настоящий командир. Выбрал же момент… Он далеко пойдет, помяни мое слово.
Услышав это имя, Автар насторожился. Для Мокерата оно звучало странно и непривычно, но даже не это главное — мало ли пришлого люда в большом городе! Странно было другое — на древнем Всеобщем Наречии, которое, хотя и подзабытое изрядно, все же осталось в ходу даже в самых глухих уголках Империи, корень «мар» означал только одно — смерть. Кому бы пришло в голову так назвать свое дитя?
Кажется, удивился и стражник, но по другой причине.
— Маран? А кто он такой? Барон, что ли, из новых? Что-то я про него раньше не слышал.
— Да в том-то и дело, что безродный! Сирота он. Повар Вестар, упокойте боги его душу, когда-то на улице подобрал мальчонку, прямо в сточной канаве. Добрый был человек, ничего не скажешь.
— И что дальше?
— Выходил, подкормил немножко да и взял на кухню — помогать. Детей-то у него не было, думал дело свое передать подкидышу… А он чуть подрос — и сразу в солдаты! Только сначала ему ходу не было — безродный ведь. Да и лицо к тому же…
— А что с лицом-то?
— С лицом? Сам увидишь. — Стражник почему-то поспешил оборвать разговор, как будто спохватился, что сболтнул лишнего. — Пришли, колдун, вот твои покои!
Стражник распахнул перед ним дверь, и Автар ступил через порог. Комната, убранная алыми шелками, выглядела странно, будто обиталище шлюхи, но, по крайней мере, света здесь достаточно. И на том спасибо.
— Располагайся, колдун. Тебе что-то еще нужно?
— Да. Пусть принесут мой походный мешок… и меч тоже.
— Это… — стражник почесал в затылке, — пожитки мы вашей милости, конечно, доставим, у нас все в целости. А насчет меча — не велено, уж не взыщи!
Автар снова почувствовал всю унизительность своего положения. Неужели теперь всю оставшуюся жизнь придется провести в роли бесправного приживала? Нет уж! Хоть руки себе отрубить — но выбраться отсюда!»
— Максим! — в комнату тихонько постучала Наташа.
— Что такое?
Она стояла на пороге и смотрела на него, как будто не решалась сказать что-то важное. И лицо какое-то… перевернутое.
— Ну, чего хотела-то? — Против воли вопрос прозвучал почти грубо.
Наташа смутилась:
— Я… я только спросить. С тобой все нормально?
— Да, да, Наташка, не волнуйся. Извини, я работаю.
— Ну хорошо, работай.
Она даже назад попятилась. В голосе явственно звучала обида. Максиму стало стыдно.
— Ну извини, извини меня. Дурак я невнимательный. Совсем заработался.
Он встал, обнял Наташу за плечи и бережно усадил на диван. Она пыталась высвободиться, но не слишком активно.
— Ладно, я пойду…
— Нет! Пришла — так сиди. Рассказывай, что там у тебя?
Наташа опустила глаза и принялась теребить пояс от халатика.
— Понимаешь… Мы тут с Арменом…
Ну вот, опять «мы»! Максим на мгновение сморщился, как от зубной боли. Это простое, короткое слово больно резануло слух. Давно ли о себе с Верочкой он говорил и думал так же? И сколько нужно любви, чтобы случилось маленькое чудо — два человека превратились в единое существо по имени «мы»?
— Ну ладно тебе, что ты как маленькая!
— Сегодня ночью мы были вместе.
