— Ну что? Домой пойдем?
Малыш как будто обрадовался и бодро затрусил обратно, поминутно оглядываясь на хозяйку.
Выходя из лифта, Наташа нос к носу столкнулась с Арменом. Против обыкновения, он никуда не торопился — просто стоял на площадке, как будто ждал чего-то. Выглядел он неважно — бледный, круги под глазами и отросшая щетина придавали ему утомленный и даже больной вид. Видно было, что он плохо спал эту ночь. Увидев ее, Армен обрадовался:
— Привет, ахчик! А я как раз к вам. Можно?
— Конечно, заходи. — Наташа немного удивилась, но все же, открыв дверь, пропустила его в прихожую.
Вроде бы нечего больше делать соседу у них, совсем нечего. Он ведь посторонний, чужой, непонятный, как инопланетянин, о чем с ним говорить — неизвестно…
Но в глубине души она почему-то была рада.
— Проходи на кухню, только тихо. Максим еще спит. Я сейчас кофе сварю.
— Хорошо, что спит, — Армен осторожно присел на табуретку, — для него сейчас сон — первое дело. У меня как-то друга снарядом контузило — думали, не выживет, как мертвый лежал! А потом ничего, проспал два дня — и все нормально.
— Снарядом? Ты что, воевал? — удивилась Наташа.
— Да, было дело… Ахчик, у тебя курить можно?
Наташа чуть сморщила носик, как будто хотела сказать: что вы за народ, мужики! Шагу ступить не можете без своей отравы. Однако промолчала и только подвинула пепельницу. Армен вытащил пачку «Парламента», чиркнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.
— Кофе с сахаром?
— Нет, я просто черный пью.
Армен отхлебнул из маленькой хрупкой фарфоровой чашечки:
— Молодец, ахчик, хороший кофе варишь! Я этой растворимой дряни терпеть не могу.
Наташа присела у стола со своей чашкой. На соседа она поглядывала с чувством легкого недоумения: зачем пришел? Что ему нужно: кофе попить и о пустяках поболтать? Или что-то еще?
Будто угадав ее настроение, Армен затушил сигарету в пепельнице. Как будто хотел сказать что-то важное — и не знал, с чего начать. Наконец, решился:
— Я чего пришел-то… Вообще-то я с братом твоим поговорить хотел.
— О чем?
— Проблемы у него. Вчера свезло, но не сидеть же взаперти всю жизнь! И отдельного милиционера никто к нему не приставит. Значит — разбираться надо. Или уехать куда-нибудь, исчезнуть, чтоб не нашли. У меня ребята знакомые мебельный цех под Шатурой держат — вот к ним и махнул бы.
— Спасибо, конечно… — Наташа даже растерялась. Не ожидала она от соседа такого участия, совсем не ожидала.
— Может, и тебе уехать вместе с ним? И этой… подруге его? Поживете пару месяцев вроде как на даче. А там, глядишь, как-нибудь утрясется.
— Ну, не знаю…
Вот еще не хватает — бросать привычную жизнь и бежать неизвестно куда!
Армен снова отхлебнул кофе. Видимо, ее колебания он понял по-своему.
— А может, это… деньги нужны? Так ты только скажи!
Наташа почувствовала, что начинает сердиться. Да что он позволяет себе, в конце концов!
— Спасибо, не надо, — сказала она холодно, — мы хорошо зарабатываем, не нуждаемся.
— Не обижайся, ахчик. Я от души. И… не просто так. — Он подумал немного, как будто пытался подыскать нужные слова. — У меня тоже когда-то была сестра, Ануш. По-армянски это значит «сладкая». Она и правда была сладкая, сдобненькая такая, маленькая, кругленькая, как шарик. Мы с ней были близнецы, родились вместе…
Он тяжело вздохнул, будто всхлипнул. Видно, что говорить об этом было больно.
— В восемьдесят пятом я ушел служить, а она вышла замуж за одного парня из Сумгаита. Семья против была, но Ануш тоже не переспоришь! Я только-только на свадьбе успел отгулять.
— И что было потом? Где она сейчас?
Армен вздохнул и сдвинул брови.
— Через два года в Сумгаите погромы были. Может, помнишь, по телевизору еще показывали? Нет, наверное, да и врали очень уж много.
Наташа потупилась. События пятнадцатилетней давности и правда представлялись теперь древней историей. Кажется, было что-то такое… «Националистические выступления», вот как тогда это называлось. И для нее, тогда студентки-первокурсницы, это было где-то далеко-далеко, как будто на другой планете. В голову не приходило задуматься над тем, что же такое должно случиться с людьми, которые веками мирно жили бок о бок, чтобы они вдруг начали оголтело и жестоко истреблять друг друга.
