– Пошёл вон отсюда! – прорычал я, и где-то в глубине души мне самому стало не по себе от этого звука. – Пош-ш-шёл, выродок!
Я не отпускал его взглядом, и пёс пятился, глухо ворча.
Справа послышалось частое дыхание, и тут же ногу пронзила резкая боль. Завопив, я долбанул палкой, не глядя. Удар, визг, и собака тётки-предводительницы отскочила от меня прочь.
Что-то затрещало, ещё одна собака завизжала. К нам ковылял Виталий, сжимая в руке фонарик-электрошокер. Не я один подготовился к забегу.
– Суки, да вы чё, вообще поехавшие, да? – дрожащим голосом крикнула Лена. – Я щас полицию вызову, мне насрать!
Руки у неё тряслись, она пыталась разблокировать смартфон, размазывала кровь по экрану.
– Зови! – донёсся визг. – Зови-зови! Давненько я ментовщинку не имел!
Только не это… Опять. Я видел его так же отчётливо, как собак, как их долбанутых хозяев, как Лену и Виталия, которые тоже, широко раскрыв глаза, смотрели на чёрта.
Он хохотал. Прошёлся колесом по полю, прыгнул, сделал сальто в воздухе, приземлился на копыта.
– Трахни-трахни мусорка́! – напевал он. – Раком, по-собачьи! Нехер было нос совать свой в дела чертячьи!
Чёрт подскочил к мужику, который продолжал лепетать о том, что его пёсик просто играет, легко нагнул его и, пристроившись сзади, начал показывать то, о чём говорил.
– Трахни-трахни мусорка́! – продолжал он распевать. – Уходите, детвора! Вон отсюда, кыш пошли!
Мне казалось, я чувствую, как седеют волосы. От этой глумящейся твари исходили волны ужаса. Сердце ныло, его будто стискивала невидимая рука. Лена выронила смартфон, я увидел, как брызнуло осколками стекло.
Собаки перестали нападать. Стояли, будто их поставили на паузу.
– Он играет, – улыбаясь, сказал мужик, зад которого таранил своими бёдрами чёрт. – Не кусается!
– Пошли отсюда! – Могучая рука Виталия стиснула мне плечо.
– Шишел-мышел, взял да вышел! – орал чёрт. – Нахер, дамы-господа, это прямо вон туда! – Он показал когтистым пальцем в сторону калитки.
Лену Виталий практически тащил, у неё ноги не шевелились. Я хромал сам. Бросил взгляд вниз. Крови не было, но штаны псина разодрала конкретно. Блин! О штанах, что ли, переживать сейчас?!
Невидимая рука отпустила сердце сразу, как я вышел за калитку. Привалившись к дереву, перевёл дыхание. Лена шлёпнулась на землю рядом со мной и заплакала. Виталий облокотился на другое дерево.
Мимо нас прошла женщина с сумочкой. С удивлением посмотрела и вошла в калитку. Все тут срезали путь к остановке через школу, я в том числе. Я напрягся, ожидая криков ужаса, но…
Я повернулся и посмотрел. Женщина шла через поле. Чёрт подскочил к ней, тряся достоинством такого размера, что любого африканского аборигена вогнало бы в депрессию. Женщина прошла сквозь него, и чёрт исчез, будто растворился в воздухе.
– Вы тоже его видели? – спросил я слабым и тонким голосом.
Лена всхлипнула. Побледневший Виталий кивнул.
– И в прошлый раз тоже? – не отступал я.
– Когда он той дуре на голову навалил, да, – снова кивнул Виталий.
– П**дец какой-то, – прошептала Лена.
Она подняла голову, посмотрела на меня, с каким-то совершенно невероятным выражением лица. Паника и истерика мешались там с яростью вселенского масштаба.
– Что это за херня? – крикнула она. – Что это за херня, а?!
Ни я, ни Виталий не смогли найти ответа. Вздохнув, я отшвырнул палку в сторону.
– Тебе в больницу надо, – сказал я. – Пошли, помогу.
Пятый круг
А по дороге
Дороги манят…
Остаться!
Держаться вместе
На ровном месте
Не сдаться!
Звонок застал меня за завтраком. Я недовольно поднялся из-за стола. Кого там ещё чёрт принёс? Тут же холодный пот прошиб. Нет уж, от таких словесных оборотов надо отказаться. «Чёрт принёс», «к чёрту», «к чёртовой матери»… Теперь уже не до шуток. Мне кажется, или раньше у меня руки так не дрожали?
– Кто? – спросил я, не увидев через глазок в полутёмном подъезде ничего вразумительного.
– Здравствуйте, – послышался знакомый голос. – Извините, пожалуйста, за беспокойство, я ищу одного человека, его зовут…
Я открыл дверь.
– …Семён, – закончила Лена.
Видеть её вне стадиона было непривычно. Видеть без спортивной обтягивающей формы – ещё более непривычно. На ней были джинсы – правда, тоже в обтяжку – и белая майка с золотистым узором. На плече висела элегантная сумочка.
