– М-м… теперь можешь поставить меня, – говорю я, потому что мне необходимо разорвать эту невидимую нить.
– А, да. Прости, – бормочет он, медленно опуская меня на землю.
Я отступаю на шаг, и теперь вместо тепла его тела меня окружает прохлада ночного воздуха. Я смущена и растеряна. Не зная, что сказать, чтобы не выглядеть идиоткой, я достаю из кармана мобильник и набираю Эштин.
– Все норм? – спрашивает Вик, когда я заканчиваю разговор. Он кладет руки в карманы, как будто тоже растерян и не знает, что с ними делать.
– Да. Эш с ребятами сейчас нас подберут.
Он кивает. А через минуту выпаливает:
– Что мы скажем Трею?
О чем он? О том, что я сегодня за ребятами увязалась, или о том, что между нами возникло что-то не совсем невинное? Ну, было все невинно, но ощущалось как близость.
– Я ничего не собираюсь ему рассказывать, – говорю я.
– Хранить секреты от парня, наверное, нехорошо.
Уголок рта у меня поднимается вверх.
– Ну да, но рисовать краской на футбольном поле противника, наверное, тоже нехорошо.
– Здесь ты права, – отвечает Вик, как раз когда подъезжают наши сообщники.
Не теряя времени, мы садимся в машину.
– Это было эпично, – говорит Дерек. – Правда, ребят?
Я сижу рядом с Виком, мы почти касаемся друг друга пальцами.
– Ага, – откликаюсь я, не понимая, почему вдруг снова накатила волна бредовых мыслей о лучшем друге Трея.
Отмахнувшись от этих мыслей, я концентрируюсь на ноющей боли в колене. На ней сейчас сосредоточиться легче всего.
КАК ТОЛЬКО МИСТЕР МИЛЛЕР разбивает нас на группы, чтобы мы провели мозговой штурм и придумали идеи для социальных экспериментов, в класс стучится инспектор Джим.
– Директор Финниган хочет видеть Виктора Салазара. – Он указывает на меня и жестом просит встать.
– Мистер Салазар, как думаете, вы могли бы продержаться в классе хотя бы неделю без вызовов в кабинет директора? – спрашивает Миллер. – И это не риторический вопрос.
Я пожимаю плечами:
– Не знаю, мистер Миллер. Директору Финниган, наверное, заняться больше нечем, вот и решила со мной поболтать.
Миллер усмехается:
– Наверное. Возвращайтесь поскорее, а то пропустите сегодняшнее задание.
– Да, сэр, – отвечаю я.
Я замечаю Монику. Сидя в уголке со своей группой, она провожает меня понимающим взглядом.
Мы оба знаем, что из класса меня вызывают из-за розыгрыша, который мы вчера устроили. Одними губами говорю ей: «Все под контролем», чтобы она не беспокоилась. По ее нахмуренным бровям видно, что она переживает.
Когда я захожу в кабинет Финниган, Трей, Джет и Дерек уже там. Тренер Дитер тоже. У него недовольный вид. Финниган, наверное, успела дать бедняге серьезный нагоняй.
– Давайте сразу к делу, ребята. Кто это устроил? – сурово спрашивает Финниган, расхаживая перед нами туда-сюда.
– Устроил что? – спрашивает Джет, притворяясь, что понятия не имеет о краске на футбольном поле Роллинг-Медоус.
– Не понимаю, о чем вы, мэ-э-эм, – вступает в разговор Дерек, намеренно усиливая свой техасский акцент.
– Не могли бы вы объяснить, чтобы нам стало понятнее? – подыгрывает Трей.
– Ага, – говорю я. – И я без понятия.
Финниган останавливается передо мной:
– Вот что я вам скажу, Виктор. Мы с тренером Дитером не дураки. Вы четверо – лидеры футбольной команды, или, лучше сказать, главные хулиганы. Это дело рук одного из вас. Или всех сразу. Ну, кто первый сознается?
Ни у кого ни один мускул не дрогнул.
– Вы, ребята, сами прекрасно знаете, – вступает Дитер. – Портить имущество незаконно. Очевидно, тот, кто это сделал, будет оставлен после занятий или даже отстранен. К тому же нам придется сообщить в полицию.
– А может, это сами футболисты из Роллинг-Медоус? Может, они хотели, чтобы у нас были неприятности, – говорю я, удивляясь своей находчивости.
Дитер наклоняется прямо к моему лицу:
– А может, это был ты, Салазар, потому что слово «нумеро» – испанское?
– Прошу прощения, сэр, – замечает Трей, – но больше половины школы изучает испанский как иностранный.
– Хочешь сознаться, Трей? – рявкает Дитер. – Только скажи.
– Это не он, – говорю я. – Я слышал, как какие-то чики болтали о розыгрыше над Роллинг-Медоус. Это не мы.
