— А почему «конечно»? — еще мрачнее спросила сестра.
— Как это — почему? Он же мужчина! Зачем я буду врать, что у меня есть муж?
— А что за мужчина?
Эмили поморщилась.
— Ну какая разница, мужчина как мужчина. В поезде познакомились, в мое купе сел, место перепутал. Всю дорогу мы вино пили, кстати коллекционное. Приличный такой, только старый. Тридцать пять лет. Я тебе про другое говорю…
— Слушай, а вы потом не встречались?
— Да нет, конечно. Зачем он мне сдался?! Мишель, послушай…
— Эмили, тебе голова зачем нужна?
— В смысле?
— Чтобы класть в нее еду и делать прическу? У тебя мужчина с коллекционным вином пропадает, а ты говоришь, что нет никого на примете!
— При чем здесь вино?
— А при том! Просто так дорогими винами не угощают. Из этого может получиться неплохой адюльтер.
Эмили замолчала, раздумывая над словами сестры. Когда они с Кларком прощались на вокзале, ей, признаться, и самой пришло это в голову. Но как-то неосознанно. К тому же она еще не успела опомниться, увидеть новый город, определиться с местом проживания и всякое такое. Рано еще пока было думать о Кларке, тем более ему звонить. А тут еще Ричард спутал все карты. Эмили на секунду замерла, пораженная новой идеей, и мстительно прищурилась.
— А что, интересная мысль.
— Ну слава богу!
— Надо ему позвонить.
— Рада за тебя. Слушай, сестренка, мне надо бежать. Дэнни уснул, я тоже хотела вздремнуть, нельзя упускать такой случай.
— Хорошо, — медленно проговорила Эмили, размышляя о своем. — Спасибо тебе, Мишель.
— Не за что. Созвонимся. И вот что, Эми. Обещай мне одну вещь. Даже две.
— Какие?
— Обещай, что никогда и ни при каких обстоятельствах не вернешься к матери и к Ричарду.
— Почему?
— Потому.
— Даже если я буду пропадать в Нью-Йорке?
— Нет. Пропадешь ты дома. Или вдвоем с Ричем. Обещай, что даже если будет очень трудно, ты не сдашься этим двум людям. Лучше сразу приезжай ко мне.
Эмили пожала плечами.
— Ну хорошо. Обещаю. Только у вас там холодно.
— Думаю, что до этого дело не дойдет, — рассмеялась Мишель. — Все, пока. Я хочу спать.
— Пока.
Эмили нажала отбой и медленно пошла по аллее парка.
Чемодан вина! Она улыбнулась. Как же я могла про него забыть!
Она принялась копаться в сумочке. Да, телефон сохранился. Квадратный клочок белого картона и цифры посередине. Ни имени, ни должности. Странная визитка.
Эмили знала людей, стремящихся уместить на малюсеньком клочке бумаги все свои регалии, звания и даже увлечения. Некоторые, шутки ради — а может, всерьез, — к перечню своих должностей добавляли что-нибудь, типа: «владелец яхт-клуба, отличный сёрфингист!» Были и такие, кто скромно и лаконично печатал на визитках лишь свое имя и фамилию. Далее, уже от руки, в зависимости от ситуации приписывался тот или иной номер телефона. Но чтобы так…
А может, он к этому телефону приписывает разные имена?
Смешно, конечно. Однако, насочиняв про себя небылиц, почему она лишает права на ложь его самого? Может, он тоже не Кларк, как и она не Мишель.
Да дело и не в этом. Все очень хорошо складывается. Ей не нужно искать мужчину, не нужно с ним знакомиться, чтобы досадить Ричарду и отвлечься самой. Мужчина уже есть. И, судя по всему, не самый плохой вариант. Конечно, у него, может, и правда есть семья, но какое это все имеет значение, если он нужен ей просто как любовник — нечасто и непродолжительно?
Дома был один мистер Флетчер. Он сидел за столом в своем кабинете — уютной маленькой комнате, в былые годы использовавшейся по назначению, а теперь оборудованной под библиотеку. Он курил трубку и смотрел в окно. Эмили остановилась в дверях, поздоровалась с ним и замолчала, пытаясь определить свое отношение к этому человеку. Они с отцом были очень похожи по характеру, привычкам, а в последние годы — даже порокам. И все-таки она не могла относиться к этому старику всерьез. Он всегда казался ей полукомичным персонажем, кем-то вроде Санта-Клауса, добрым седым стариком, который всем дарит подарки и никогда не ругается. В этом свете все услышанное вчера от тети Ло совершенно не укладывалось в голове.
— Входи, входи. Чего стесняешься?
— Я не стесняюсь. — Эмили робко села на диван и осмотрелась.
