Мир – это Беда… и Благодать. А больше в нем ничего и нет.
Он повернулся – очень медленно и аккуратно – и снова посмотрел вверх, на Катадин. Над их уступом возвышалась лысая гора. Если не считать потрескивания веток в костре, вызванном к жизни Луизой и Чэем, вокруг было тихо. Казалось, они забрались так далеко от всего остального, что забраться дальше уже невозможно.
И Генри улыбнулся. Пора было возвращаться домой. Что бы ни случилось, дела мирские всегда требуют внимания.
Ad usum.
Внезапно Чернуха навострила уши, и через несколько секунд Генри увидел, как вдали от них, в темном небе, распустился яркий искристый цветок. За ним другой, серебристо-золотой, потом еще один, просто серебряный, и еще, красно-синий, а потом зеленый, и еще, и еще – разноцветные круги вспыхивали в небе, озаряя склоны Катадина, и раскатистое бум, бум, бум доносилось до Генри с большой задержкой. Так, самым грандиозным фейерверком, жители Миллинокета отмечали последний вечер праздников, посвященных Дню независимости.
Долго продолжалось это роскошное буйство, это щедрое представление, которым любовался и сам могучий Катадин. В небе раскладывались световые зонтики, и их сверкающие шипящие угольки рассыпа́лись ослепительными фонтанами.
Генри посмотрел на Чэя с Луизой и на Санборна. В их глазах плясали световые блики.
Чернуха рядом с ним встала на ноги, и Генри прижал ее к себе.
Завтра они спустятся с горы.
Перед ним взлетали звезды, возвращаясь обратно в небо.
