Покамѣстъ капитанъ Макмурдо завтракалъ, другіе джентльмены, уже вышедшіе изъ-за стола, предавались различнымъ увеселеніямъ и забавамъ. Молодой лордъ Варинасъ вооружился огромной пенковой трубкой, а капитанъ Югсъ закурилъ гаванскую сигару. Мистеръ Тандиманъ, юноша сорви-голова, молодцоватый на всѣ штуки, предложилъ капитану Десису поиграть въ орлянку, и бросалъ къ потолку шиллингъ за шиллингомъ, попутно толкая бульдога, вертѣвшагося у его ногъ. Само-собою разумѣется, что капитанъ Макмурдо и Родонъ Кроли ничѣмъ ие обнаружили своихъ тайныхъ мыслей. Совсѣмъ напротивъ: они принимали живѣйшее участіе въ разговорѣ, и отнюдь не думали разстроивать всеобщаго веселья. Пированье, попойка, смѣхъ и залихватская болтовня (ribaldry) идутъ рука объ руку на всѣхъ балаганныхъ подмосткахъ житейскаго базара.
Послѣ завтрака, полковникъ и капитанъ вышли изъ казармъ, повидимому, въ самомъ веселомъ расположеніи духа. Народъ толпами выходилъ изъ церквей, когда они вступили на Сент-Джемскую улицу и вошли въ свои клубъ.
Привычные посѣтители клуба, засѣдающіе обыкновенно подлѣ его оконъ, еще не явились къ своимъ постамъ, и газетная комната была почти пуста. Вертѣлся тамъ одинъ джентльменъ, незнакомый Родону, да еще другой, съ которымъ полковникъ не имѣлъ особеннаго желанія встрѣчаться вслѣдствіе карточнаго должишки. Третій джентльменъ, казалось, пристально читалъ «Роялиста», заменитую въ ту пору воскресную газету. Этотъ взглянулъ на Кроли съ видимымъ участіемъ, и сказалъ:
— Поздравляю тебя, Кроли.
— Съ чѣмъ? спросилъ полковникъ.
— Ну да, объ этомъ слово въ слово публикуютъ и «Роялистъ» и «Наблюдатель» (Observer), сказалъ Смитъ.
— О чемъ публикуютъ? вскричалъ взволнованный Родонъ.
Ему показалось, что дѣло его съ лордомъ Стейномъ уже предано тисненію во всеобщую извѣстность. Смитъ любовался замѣшательствомъ полковника, когда онъ взялъ газету дрожащими руками, и началъ читать.
Мистеръ Смитъ и мистеръ Браунъ (джентльменъ, которому полковникъ былъ долженъ за вистъ) уже разговаривали о полковникѣ еще до его прихода.
— Вѣдь вотъ, подумаешь, на ловца и звѣрь бѣжитъ, замѣтилъ Смитъ, — у Кроли, я полагаю, нѣтъ и шиллинга за душой.
— Теперь будетъ и на его улицѣ праздникъ, сказалъ мистеръ Браунъ. Повѣяль попутный вѣтерокъ, который авось пахнетъ и на насъ. Надѣюсь, теперь онъ расквитается со мной.
— А развѣ онъ тебѣ долженъ?
— Какъ же? Кромѣ карточнаго долга, онъ еще не заплатилъ мнѣ за пони.
— Какъ велико жалованье? спросилъ Смитъ.
— Двѣ или три тысячи фунтовъ, отвѣчалъ Браунъ. Только климатъ, говорятъ, адскій, и почти никто его не выноситъ. Ливерсиджъ умеръ черезъ полтора года, а предшественникъ его не прожилъ тамъ и шести недѣль.
— Да, ужь начинаютъ поговаривать, что братъ его — умнѣйшій человѣкъ, хотя прежде можно была думать, что изъ него не выйдетъ никакого проку, замѣтилъ Смитъ. Вліяніе его становится замѣтнымъ. Это вѣдь онъ, конечно, досталъ полковнику мѣсто?
— Онъ? какъ бы не такъ!
— Кто же?
— Выше подымай, сказалъ Браунъ съ двусмысленной улыбкой. Лордъ Стейнъ.
— Неужели?
— Я тебѣ говорю.
— Что же его заставило тутъ принимать такое родственное участіе? спросилъ Смить.
— Добродѣтельная жена есть вѣнецъ своему мужу, отвѣчадъ Браунъ загадочнымъ тононъ, принимаясь опять за газету.
Родонъ между-тѣмъ съ изумленіемъ прочелъ въ «Роялистѣ«слѣдующій параграфъ:
«Губернаторство Ковентрійского острова. — Корабль «Желтый Ванька» шкиперъ Джавдерсъ, привезъ на этихъ дняхъ письма и бумаги съ Ковентрійскаго острова. Его превосходительство, сэръ Томасъ Ливерсиджъ сдѣлался недавно жертвою госродствовавшей эпидеміи въ Саумтаунѣ. Потеря его весьма чувствительна для сей процвѣтающей колоніи. До насъ дошли слухи, что губернаторство предложено полковнику Родону Кроли, кавалеру Бани, отличному ватерлооскому офицеру. Дѣла нашихъ колоній должны быть поручаемы людямъ, владѣющимъ административными талантами, и мы нисколько не сомнѣваемся, что храбрый джентльменъ, выбранный колоніальнымъ вѣдомствомъ для замѣщенія упразднившейся вакансіи, вполнѣ оправдаетъ общую довѣренность при управленіи одной изъ важнѣйшихъ нашихъ колоній.»
