Прежде, чем он сообразил, что делает, Холт вскочил со своего места и повернулся к говорящим: «Заберите свои слова назад», – спокойно произнес он. – «Я не позволю вам наносить оскорбления».
«Принцессе Электе?» – с нескрываемым изумлением спросил первый мужчина.
«Рине».
«Ты что, сумасшедший?» – спросила подошедшая Танзин и схватила его за локоть.
«А может, самоубийца», – пробормотал человек в капюшоне, взявший его под другой локоть. – «Сядь на место, парень!»
«Не портите мне удовольствие», – обратился к сдерживающей Холта паре тип с гремящим голосом. – «Я пролетел без карты весь путь до Кирси и обратно только для того, чтобы как следует врезать любовнику Рины».
«Хорошенькое дельце», – сказала Танзин. – «Вы знаете, кто я?»
Оба мужчины посмотрели на нее в раздумье. «Я думаю, что справлюсь и с тобой», – сказал первый.
«А как насчет меня?» – человек в сутане свободной рукой откинул на спину капюшон. При свете бара рассыпавшиеся локоны запламенели рыжим огнем.
Первый мужчина самодовольно усмехнулся: «Я думаю, что вами троими я смогу подтереть, надраить и отполировать пол».
Второй великан предостерег: «Успокойся, Амарант! Малышка – как же ее – ах, да, это – Кай-Анила».
Амарант задумался. «О, да… Отчаянная личность! Только за время действий на Малиновом Глетчере ты набрала столько же медалей, сколько я за весь прошлый год. Я не хочу стрелять и разнести вас на части».
«Есть очень легкий способ избежать этого», – вставила Танзин. – «Давайте все уладим. Следующий раунд за мной».
Вид у Амаранта был нерешительный. Его приятель медленно сел и ухватил великана за локоть. – «Амарант, а как насчет того, чтобы пойти и пропустить по стаканчику с этим мошенником и двумя кровожадными дамами-ветераншами?»
Морган и Танзин сели. Холт, оставаясь стоять, спросил: «Амарант»… Что это за имя?»
Амарант повел плечами, и это движение напомнило о гигантских деревьях в лесу, которые только слегка колышатся, когда из тундры дует ураганный ветер:» В переводе это означает «Неумирающий цветок». Мой старик решил, что нам стоит эмигрировать на Кирси, и в честь этого мне следует дать такое имя. Но моя матушка решила, что оно не сочетается с моим последним именем и переименовала в «Амаранта» – значение то же, но звучит благозвучнее – имя прилипло…»
« Хорошее имя «, – сказал Холт. Он представился и протянул руку. Амарант крепко пожал ее. Приятеля Амаранта звали Богдан Хмельницкий. Появился официант, и ему заказали напитки.
После того, как Холт впервые увидел Морган вблизи, он уже смотрел на нее, не отрывая глаз.
« Эти волосы на самом деле рыжие „, – с улыбкой сказала она ему. —“ Они даже еще рыжее, чем у Принцессы Электы «.
Холт закрыл рот и произнес:» Ух!» Он понимал, что выставляет себя на посмешище, но ничего не мог с собой поделать. Чувствовал, что его сердце стало биться сильнее. Это глупо, говорил он себе, и по его телу разливалось приятное тепло. Он вдыхал ее запах, и это ему нравилось.» Мы же делаем одну работу «, – предостерегал себя он, пытаясь остановить разыгравшиеся инстинкты.
Но это не помогло. Он все еще пялил на нее глаза и заикался, и надеялся, что не несет чушь.
Остальные четверо, казалось, забыли о Холте и говорили о делах.
«… что-то случилось „, – услышал он слова Амаранта, когда попытался сосредоточиться. —“ Я получил эти сведения от разведчика, докладывавшего о выполнении задания, после того, как приземлился в Вулвертоне. Это было не так давно. Я пытался раздобыть информацию у трех-четырех отстраненных от полетов летчиков, но никто из них не проболтался «.
« У меня такое же чувство „, – обронила Танзин. Она выглядела задумчивой. —“ Я звонила своей подруге в Офис Электы. Фактически она сказала „Да“ и „Я ничего не могу тебе сказать“, затем „Наберись терпения, что-нибудь объявят, возможно, и сегодня вечером“. Я все еще жду!» – И она без всяких усилий выпила глоток двойного» Мак-Жилрея «.
« Скорее всего, сегодня „, – подал голос Богдан. Все пятеро смотрели на бар. Принцесса Электа вернулась со своим эскортом и стояла сейчас, разговаривая с одним из менеджеров“ Малахита «. Затем щелкнула пальцами, и двое из наиболее рослых людей сопровождения подняли ее на стойку облицованного деревом бара.
