29
В первый же вечер, который Аллен провел дома у Харальда, тот, как только старики его отправились на званый ужин, стал расхаживать голышом по заднему садику, и ровный солнечный свет зажигал его волосы золотым пламенем.
ПАРК С ФИГУРАМИ
Молодой человек, словно свалившись с неба на траву розенборгского дерна, лежал, раскинув руки и ноги, рубашка свернута под головой, джинсы расстегнуты, а трусы спущены на кости таза.
- Мне бы хотелось, сказал Барсук, быть тамбурмажором перед Гвардейцами Королевы, когда те маршируют под "Звезды и полосы навсегда", и уж лучше б я барахтался в конских яблоках, чем выслушивал об этом лекции. Кроме этого, мне бы хотелось оказаться в джунглях, только из-за их невообразимости, понимаешь? А ты вытаращился на этого мальчишку, у которого волосы только на глаза не падают, да и трусы спереди еще немного - и совсем спадут. Бабочки, макаки, лягушки, шельфовый гриб, зеленые блохи, губчатые деревья, синие попугаи, желтые попугаи, красные попугаи, да лианы, длинные, как Ютландия, если их выпрямить.
- Принцип сущностей, ответил Аллен, заключается в отличительных чертах:
существо каждой сущности полностью исчерпывается свойством, отличающим ее от любой другой сущности. Мы здесь - ради Харальда, О Барсук.
- Воспринимать вещи, сказал Барсук, вот что важно. Так твоя мама сказала.
Сказала, что если сможет научить своих детей не упускать ничего из того, что может предложить им мир, то ее долг будет выполнен. В пример она привела, как ты помнишь, грушу в цвету. Нами любуются.
- Мною, точнее. Как ты думаешь, что она хотела этим сказать?
- Тут ты меня поймал. Вон сизая голубка порхает, яркая, как звездочка, среди олеандров.
- Янтарный отблеск, прошептал Аллен, дикой куропатки в сумраке умбры. Я тоже стихами могу. Он на меня уставился, правда?
- Груша в цвету. Ork jo.
- Белая, душистая, зеленая, у кирпичной стены, подле крыши, соломенной или же черепичной, и груши завяжутся, если пчелы ее должным образом трахнут. Чудесна в свете солнца, в дожде и под луной. Обильны хрупкие цветки, крошечные, нежные, белые.
- Картина Стэнли Спенсера(11).
- Кристиана Мёлстеда(12).
- Чарлза Бёрчфилда(13).
- Сэмюэла Палмера(14).
- Хокусаи(15).
- Я забыл, что я невидимка и здесь - не для того, чтобы на меня таращились.
- Главное - храбрость.
- Тебе не кажется, что твой воздыхатель грубоват - из доков Крисченхавна, что скажешь?
- Скажу, что так и есть.
- Грязь под ногтями. Хотя симпатичный. Вдоль носа - плоская косточка, спускается отвестно оттуда, где почти сходятся его бронзовые брови, до самого квадратного кончика. А что Телеманн хотел сказать в своей медленной части?
СТАЙКА ГОЛУБОК
Высокая стена вокруг дворика вся обросла диким виноградом, который щекотал ветерок. Деревья за стеной, лениво текучие в этом порывистом ветре, обычно предваряющем дождь, были так высоки и густо-зелены, что двор казался квадратиком в чащобе. Аллен сверился с компасом и геодезической картой. Осмотрел небо - балтийски голубое, в желто-зеленую мраморную крапинку. Дом был тих, пуст.
Лестница прислонена к стене. Тачка. Грабли. Плетеная корзина с крышкой.
Он опустился на колени развязать тенниски, постоял сначала на одной ноге, затем - на другой, стягивая носки.
Ближе к заре Харальд в палатке сказал, что дождь, коли им двоим так тепло и близко, - прекраснейший звук, что ему доводилось слышать.
Тучи подгоняло с востока. Он рывком стащил фуфайку через голову и свернул ее валиком.
А дальше пойдет дождь, говорила она, если девчонкам можно верить. Ханне он верил. Вся в веснушках, очкастая, она много чего знала. Остроумная, но славная, к Харальду хорошо относится. Поэтому тут все в порядке.
Он снял шорты и обернул ими свернутую фуфайку. Красные трусики. А интересно, солнце зажигает его волосы пожаром, как у Харальда? Ты граф эльфов, сказала Ханна. Только чур Харальду не передавать, а то обхохочется. Повелитель леса.
Телеманн, медленная часть и дождь шуршит о палатку.
ОСОКА ДО МОРЯ
Откуда Барсук знает, куда идти, что он так точно бежит впереди? Харальду нравилось, когда его Барсук обнюхивает, он просто кайфовал. Мальчишки, сказала Эдна, такие толстокожие, булавку некуда воткнуть. А Барсук так смешно смутился, когда Харальд сначала не обратил внимания на вытертые старые джинсы, которые дал ему поносить Олаф с условием, что если он их потеряет или порвет, то лучше бы ему тогда притвориться кем-нибудь совсем другим в чужой стране. Но ему хотелось, чтобы мы их носили.
