После длительного путешествия калмыки достигли Лхасы (в пути скончался подъесаул Н. Э. Уланов). Англичан в столице Тибета к этому времени уже не было. Калмыки нанесли визиты тибетским руководителям, посетили монастыри, приобрели буддийские трактаты. Д. Ульянов подал регенту монастыря Тиримпоче доклад, в котором со ссылками на мифологию буддизма проводил мысль, что тибетцам следует искать покровительства России и Китая, а не Англии. В августе 1905 года экспедиция двинулась в обратный путь.
В контексте взаимоотношений русского самодержавия и буддизма любопытными представляются замечания современного российского историка Сергея Илюшина: «… Русский государь воспринимался носителями традиционного (средневекового, архаического) мировоззрения, независимо от их конфессиональной принадлежности, как полностью соответствующий определенным священным параметрам миродержец… Все российские монархи после Екатерины II рассматривались ламами высоких посвящений как воплощения почитаемой в Тибете богини Цагаан Дара-эхэ (Белой Тары). А в 1908 году государю Николаю II от Бакши буддистов-калмыков Дона… была поднесена драгоценная мандала «Тринадцатиричный Ваджраб-хайрава» — трехмерная модель Вселенной, обладающая, как считалось, «волшебными» свойствами карта буддийского космоса, посвященная одному из самых «сильных» охранительных божеств. Уникальность этого дара состояла не только в его ценности, но и в духовной мотивации этого дарения как ритуального подношения почитаемому царю, покровительствующему буддизму и в этом сопрягающемуся с величайшими властителями древности… Накануне и во время Первой мировой войны на русского царя с надеждой смотрели представители всех традиционных («реликтовых») религиозных меньшинств на Востоке: иранские зороастрийцы — «гебры», члены древнехристианских церквей — и несториане, и монофизиты… Буддисты и ведантисты строили хитроумные генеалогические теории, выводящие династию Романовых от ведического царя Раманы… Дело в том, что феномен русской монархии сверхэтичен и сверх-историчен. Образ белого царя, «держащего свой престол на краю Севера», тем и был силен, что имел прежде всего духовный смысл и эсхатологическую направленность. Именно традиционный, охранительный смысл монархии и мог бы стать формообразующим, действующим фактором в новую эпоху…»
Николай II, безусловно, внимательно прочитал Памятную записку о противодействии англичанам, составленную крещенным бурятом Петром Александровичем Бадмаевым[8] в январе 1904 года: «Тибет — ключ Азии со стороны Индии. Кто будет господствовать над Тибетом, тот будет господствовать над Кукунором и над провинцией Сычуань; господствуя над Кукунором — господствовать над всем буддийским миром, не исключая и русских буддистов, а господствуя над Сычуанью, господствует и над всем Китаем. Очевидно, англичане ясно сознают, что, завладев Тибетом, они через… Монголию будут иметь влияние, с одной стороны, на наш Туркестан, а с другой — на Маньчжурию… Они никогда не уйдут с занятой позиции и, возбуждая против нас весь буддийский мир, они в действительности сделаются единственными господами над монголо-тибето-китайским востоком. Неужели истинно русский человек не поймет, сколь опасно допущение англичан в Тибет, — и японский вопрос нуль в сравнении с вопросом тибетским: маленькая Япония, угрожающая нам, отделена от нас водой, тогда как сильная Англия очутится с нами бок о бок».
П. А. Бадмаев был убежденным монархистом и сторонником усиления русского влияния на Востоке. Он строил грандиозные планы по включению Монголии, Китая и Тибета в сферу влияния Российской империи, не исключая полного присоединения этих стран. 13 февраля 1893 года он писал отцу Николая II, императору Александру III: «… народы Азии искали покровительства, защиты, дружбы и подданства России. Они… относятся с энтузиазмом к царствующему в России дому и беспредельно преданы ему. Весь Восток симпатизирует России, и русского царя называют на Востоке… белым царем, богатырем…» (Еще в XVIII веке монголы объявили императрицу Екатерину II воплощением Белой Тары — всевидящей богини милосердия. С тех пор все русские цари династии Романовых считались у монголов и тибетцев воплощением богини Цагаан Дара-эхэ (Белой Тары). —
