Бархатная лисица - страница 8

Если парень, последним видевший жертву живой, не имеет алиби, это означает одно из двух — либо он говорит правду, либо он чертовски хитер. Так, насколько я помню, гласит второе правило полицейского, расследующего убийство.

— А вы не слишком-то симпатизируете мистеру Пэйсу, — констатировал я, меняя тему.

— Вы же видели его, лейтенант. — Рот Уолтерса скривился в неприятной усмешке. — Неужели у вас могли возникнуть хоть какие-то теплые чувства по отношению к нему, даже несмотря на его старость?

— Вряд ли, — признался я. — Но ведь это не мой «спящий» партнер по бизнесу, а ваш. Насколько велик процент от дела, в котором он «спит», мистер Уолтере?

— Пятьдесят один, — раздраженно ответил он. — Но зачем вам это знать, лейтенант?

— Пятьдесят один? — с уважением повторил я. — Интересно, а вы, случайно, не навещаете его каждый день, чтобы воочию убедиться, получает ли он свою постоянную дозу секонала?

Уолтере сверкнул глазами, и на мгновение мне показалось, что сейчас он набросится на меня. Однако, слегка поостыв, он вместе с окурком сигареты потушил в пепельнице вспыхнувший было гнев — Что вас еще интересует, лейтенант? — спросил он низким, хриплым голосом.

— Думаю, на сегодня достаточно. — Я поднялся с кресла. — Спасибо, что уделили мне время, мистер Уолтере. Надеюсь, мы с вами еще не раз встретимся.

— Знаете что? — натянуто произнес он вдруг. — Я всегда считал старикашку самым пронырливым ублюдком в этом проклятом мире, но куда ему до вас!

— Иногда хороший нюх — сущий клад в нашем деле, — невозмутимо ответил я. — Занятие меховым бизнесом сделало из вас толкача, а мое — на полицейском поприще — превратило меня в нюхача. И если уж говорить начистоту, мистер Уолтере, здесь что-то здорово пованивает. Мне кажется, тут дело в вашем алиби или, точнее, в его отсутствии. Для человека без алиби вы уж слишком осторожны насчет того, что вовсе не относится к делу. — Я широко улыбнулся. — Надеюсь, вы меня поняли?

Покинув офис меховщика, по дороге в «Рэдин Фэшен», я заскочил перекусить и облегчил свое и без того мизерное жалованье, потратившись на гамбургер и кофе.

Таким образом, немногим позже двух я припарковал свой «остин-хили»у здания, которое в те годы, когда с Кестером произошли самые крупные неприятности , знавало куда более лучшие времена.

Потертая табличка извещала, что ателье мод расположено на втором этаже. Я осторожно стал подниматься по скрипящим ступеням, надеясь, что, пока доберусь до верха, крыша не успеет рухнуть мне на голову.

Наконец я увидел нужную дверь с потускневшей трафаретной надписью на матовой стеклянной панели и постучал. Откуда-то изнутри раздался мужской голос, прокричавший, чтобы тот, кого бы там черт ни принес, заходил.

Открыв дверь, я шагнул внутрь и чуть не растянулся носом вниз, споткнувшись о переполненную мусорную корзину. Но мне как-то удалось удержаться на ногах — и очень вовремя, не то мои глаза выскочили бы из орбит прямо в эту самую корзину.

Передо мной предстал рослый, моложавый тип с гривой преждевременно поседевших, давно нуждавшихся в стрижке волос. Одной рукой он орудовал ножницами, а другой — куском мела. Однако меня так сильно взволновал не его облик, а вид модели, стоявшей на столе в центре комнаты. Потрясенный ее красотой, я вытаращился просто до неприличия.

Это была высокая, очень стройная и элегантная рыжеволосая девица. С одной стороны волосы ее были гладко зачесаны, зато на другой царил живописный беспорядок из буйных золотисто-каштановых прядей, прикрывавших правый глаз и роскошным каскадом спадавших к восхитительной ложбинке у ключицы. У нее были широко расставленные голубые глаза с зеленоватым отливом, прямой классический нос и высокие, словно высеченные из мрамора скулы, между которыми выделялся яркий, дразнящий рот. Презрительный, чувственный изгиб припухшей нижней губы свидетельствовал о непостоянстве ее хозяйки, как бы бросая вызов всем пылким представителям мужского пола.

Огромные коралловые серьги в виде колец тихонько дрогнули, когда она, повернув голову, с интересом посмотрела на меня своими томными лазурными глазами.