Дверь в противоположной стороне комнаты вела в покои лорда. Интересно, прежде это были комнаты Элен? С одной стороны, так могло и быть, но с другой – Габриэль не могла поверить, что Прайд поселил случайную знакомую в апартаментах своей любимой жены. Он был суровым человеком со скверным характером, и чувства просыпались в нем только тогда, когда он был в постели с женщиной. Графиня была уверена, что он не оскорбит память жены.
Габриэль решила больше не думать о покойной леди Прайд. Эти мысли не вязались с причиной ее присутствия здесь… равно как и ее вмешательство в воспитание сына лорда Прайда.
Она останется в своих покоях до шести часов, чтобы Натаниэль мог побыть с сыном наедине.
Ее мысли были прерваны приходом Элли, которая предложила принести горячей воды для ванны. Девушка с радостью согласилась. Она не представляла себе, как Прайд будет себя вести после их ссоры, но решила дать ему время успокоиться.
В половине шестого она сидела возле окна в будуаре, любуясь опускавшимися на реку сумерками. Слышно было, как стая грачей с шумом устраивается на ночлег в дальнем конце сада. Что и говорить, фамильное поместье Прайда было великолепным! С одной стороны текла река Болье, впадающая в пролив Те-Солент – бескрайнее водное пространство между Англией и островом Уайт. С другой стороны находился Новый Лес.
Днем они катались по лесу, наслаждаясь видом вековых дубов и буков. Габриэль не знала этой части страны, но она чувствовала ее очарование и понимала, что Прайд здесь успокаивается. Море и лес дарили покой…
Вдруг легкий стук в дверь нарушил тишину. Стук был таким слабым, что графиня едва расслышала его, скорее, это был шорох.
– Войдите.
Дверь медленно отворилась. За ней стоял Джейк. Он все еще держался за ручку двери, лицо его было серьезным. Мальчик сиял чистотой и аккуратностью, его накрахмаленная белая рубашка с кружевным воротничком была заправлена в нанковые брюки, а волосы, чтобы они лучше лежали, он намочил водой.
– Джейк! – изумилась Габриэль, подходя к двери. – Вот так сюрприз! – Она улыбнулась мальчику: – Заходи.
Джейк покачал головой:
– Мне надо идти в библиотеку.
Но он не отходил от двери и стоял, глядя вниз на свои ботиночки с пуговицами.
– Папа будет ждать тебя, – согласилась Габриэль, посмотрев на часы.
– Вы тоже пойдете? – Он поднял глаза вверх. – Увидеться с папой?
Графиня вспомнила, что Прайд запретил мисс Приммер провожать мальчика. Неужели Джейк действительно так робел в присутствии отца, что боялся оставаться с ним наедине? Это просто смешно. Не может быть! Но дети нередко боятся самых неожиданных вещей, а Натаниэль не был располагающим к себе человеком.
– Если хочешь, – молвила Габриэль.
Графиня приняла решение: она пойдет вместе с мальчиком, но не будет принимать участия в разговоре.
Взяв Джейка за руку, она спустилась с ним вниз по лестнице.
– Ну, как Черный Роб, Джейк? Ты ездил рысью?
– Нет, – серьезно ответил мальчик. – Но я ехал шагом, и Милнер не держал поводья. Завтра я поеду рысью… но только по кругу, – добавил он. – До тех пор, пока не стану смелее – так сказал Милнер.
– Весьма разумно, – согласилась Габриэль. – Как ты узнал, где меня найти?
– Примми сказала мне, что вы в королевских покоях. Эти комнаты так называются, потому что здесь останавливалась королева.
– О, а какая королева?
– Я не знаю.
Они дошли до библиотеки, и Джейк остановился, чтобы постучать в дверь.
Графиня чувствовала, что мальчик побаивается, и ободряюще улыбнулась ему. Она отворила дверь, прежде чем он успел постучать.
– Джейк сказал, что в моей спальне однажды спала королева, Натаниэль. Какая королева?
Прайд сидел за столом, склонившись над бумагами. Услышав голос Габриэль, он поднял голову и был вновь поражен графиней – таким изысканным вкусом отличалась ее одежда. Облегающее платье из мягкого шелка было серо-болотного цвета. Узкие рукава застегивались на пуговицы на запястьях. Три ряда черных кружевных оборок вокруг шеи делали ее платье похожим на вечернее. Часть волос была затянута в тугой узел на затылке, а остальные кудри волной спадали на ее плечи.
При виде этого утонченно-изысканного видения лорду внезапно вспомнилось ее обнаженное тело на сиденье кареты, и дыхание его прервалось. Прайд сразу как-то забыл их ссору и охватившую его холодную решимость, когда он ставил свою ловушку.
