— Я тебя найду, когда все уляжется, — сказал Олейник, отстраняясь. — Если не появлюсь в течение года, значит, я, как говорится, присоединился к большинству.
— Я не поняла, — прошептала Миледи.
— Ну проще говоря, значит, я умер.
Миледи с трудом удалось сдержать слезы.
— Я буду ждать, — сказала она.
— Чао, Вероника!
— Чао, Андрей!..
Миледи вышла из отеля, не чуя под собой ног. Она не посмела спросить у Кости, почему он не провожает ее. Наверное, так было нужно из все той же осторожности.
Римский аэропорт Леонардо да Винчи был переполнен. Миледи с трудом отыскала стойку регистрации на московский рейс. Когда она доставала билет, кто-то слегка толкнул ее. Она подняла глаза — и обомлела. Рядом стоял Костя Олейник, внимательно разглядывая табло. Миледи замерла, ожидая, что произойдет дальше. Все это длилось ничтожное мгновение. Олейник повернулся, мимолетно коснувшись губами ее щеки, и нырнул в толпу.
— Синьорите жаль уезжать из Рима? — сочувственно улыбнулся Миледи из-за стойки черноглазый итальянец, глядя на ее зареванное лицо. Он сказал это по-итальянски, и Миледи ничего не поняла. Но сейчас ее лучше было не трогать.
— А не пошел бы ты подальше, макаронник! — сказала она.
Июль 1999 года. Жанна
После внезапного озарения с песенкой «Рыжик», пришедшего к ней за роялем, Жанна поняла, что ее единственное спасение — это начать жить жизнью Арбатовой. Сидеть, сжав виски, и тупо пытаться припомнить все, что было, оказалось бесполезным.
Постоянно сверяясь с записями в пухлом ежедневнике, Жанна начала совершать короткие вылазки из дома. Слава богу, ее шофер и телохранитель Вася Кочетков знал все адреса: и массажиста, и модельера, и визажиста, и еще множества разных людей и организаций.
При встречах с людьми, хорошо знавшими Арбатову, Жанна все больше помалкивала, жадно впитывая любую, даже самую пустяковую информацию. Необычную молчаливость звезды все относили на счет пережитого ею шока. А у Жанны начинал все яснее вырисовываться образ той, кем она была раньше.
При первом выходе из дома Жанну ужасно испугала компания девчонок, бросившихся к ней у подъезда.
— Здравствуйте, Жанна Максимовна! — наперебой защебетали они. — Как вы себя чувствуете, Жанна Максимовна? Когда будет ваш концерт, Жанна Максимовна?…
Жанна едва не юркнула обратно в подъезд, но вовремя сообразила, что это ее ненормальные фанатки, посменно дежурившие у дома сутки напролет.
«Боже мой! — мысленно ужаснулась она. — Как же я раньше жила со всем этим?…»
Наконец Жанна решилась на встречу со своим коллективом. Она никого не предупредила, что приедет на репетиционную базу в Клуб 1905 года. Войдя в здание, Жанна тихонько прошла по коридору к двери, из-за которой доносилась музыка, и воровски заглянула в шелку.
На полутемной сцене довольно вяло репетировала балетная группа.
— Стоп, стоп! — прогремел голос невидимого балетмейстера, — Это все лечебная гимнастика для паралитиков! Надя, что ты стоишь, как волос в супе? Спинку не держим, носочек не тянем, рожи у всех похоронные! Все сначала!..
Прервавшаяся музыка зазвучала вновь, и пристыженный балет задвигался чуть живее.
Неожиданно для себя Жанна ощутила волнение. Не страх перед встречей, а именно волнение, уже испытанное ею когда-то раньше. Но она не успела разобраться в своих чувствах.
— Тайная инспекция? — раздался за спиной Жанны чей-то голос. Жанна, вздрогнув, обернулась. Перед ней стоял пожилой мужчина с иудейской грустинкой в глазах.
— Видишь, слегка разболтались, — продолжил он. — Но ты-то их быстро приведешь в чувство. Здравствуй, Жанночка!
Мужчина обнял ее и троекратно расцеловал.
Жанна замерла, лихорадочно соображая, кто это. И вдруг ее осенило: это же наверняка Боря Адский, ее директор.
— Здравствуй, Боречка! — ответила она и осеклась, испугавшись того, что, может быть, раньше она звала его по имени-отчеству и на «вы». Но, видимо, угадала — Адский приобнял ее за плечи, и они вместе вошли в зал.
Появление Жанны встретили аплодисментами. Репетиция прервалась, и все расселись полукругом напротив Жанны. Она выжала из себя неуклюжую приветственную фразу и замолчала, не зная, что еще сказать. Пауза затягивалась. И тут Боря Адский, поняв, что Неподражаемая еще не в надлежащей форме, принял удар на себя. Он подробно рассказал, чем занимался коллектив во время вынужденного простоя, и предложил, как войти в нормальный график работы.
