Камера укрупнила скорбные фигуры мужчины и женщины, тут же отвернувших лица от беспощадного объектива.
— А теперь несколько слов о спорте! — с неуместным оживлением объявила возникшая на экране ведущая.
Станислав Адамович и Верунчик потрясенно посмотрели друг на друга.
— Что они такое сказали, Стасик? — проговорила Верунчик. — Это же были не мы! Не мы!..
— Конечно не мы!.. — Станислав Адамович до боли сжал виски. — Тут какая-то непонятная игра! Я же знал! Я чувствовал! Они нам врали!..
— Я же говорила им там, в Италии, что это не она! — подхватила Верунчик. — Зачем они подставили вместо нас других людей? Значит, наша дочка жива! Ведь правда, Стасик?
— Возможно… Вполне возможно… — пробормотал Станислав Адамович, стараясь остановить бешеный галоп мыслей… — Только нам сейчас нельзя пороть горячку. Надо все хорошенько обдумать. Ведь против нас действует целая государственная машина. Нужно быть очень осторожными!..
Теперь супруги уже не сомневались в том, что им предъявили для опознания чужой труп, а их дочь где-то прячут. Но как подобрать ключи к этой тайне, они не знали.
— Я позвоню сестре, — заявила наконец Верунчик.
— Звони, — сказал муж. — Только аккуратно, пожалуйста.
— Что значит «аккуратно»?
— Ну… — Станислав Адамович замялся. — Не говори Евгении о наших подозрениях. Изложи факты и послушай, что она скажет. А лучше просто договорись о встрече. Такие разговоры телефону нельзя доверять.
К счастью, Евгения оказалась дома. Но разговор сложился совсем не так, как планировалось.
— Квартира Альшиц, — раздался в трубке хрипловатый женский голос. — Слушаю вас.
— Женечка, это я… — сказала Верунчик и всхлипнула, не удержавшись.
— Верунчик? Ну здравствуй, здравствуй. Не часто балуешь звонками. Ты откуда?
— Мы со Стасиком в Москве.
— Поклон ему. Надеюсь, он все такой же красавец. Вы по делам или так?
— И то, и это, — сказала Верунчик, тщетно пытаясь перейти на беззаботный тон. — Дочку приехали навестить.
— Ах, вот как… — Евгения замялась. — Подожди секундочку, я сигарету возьму.
В трубке было слышно, как щелкнула зажигалка. Потом Евгения с шумом выдохнула дым и спросила:
— А сейчас-то вы где?
— В ее квартире, — ответила Верунчик. — Только мы ее не застали. Нам в ЖЭКе помогли дверь открыть.
— А где же сама хозяйка?
— В том-то и дело, Женечка. Мы понятия не имеем. Может быть, ты случайно что-то знаешь?
Станислав Адамович отчаянно замахал руками, показывая жене, что она повернула разговор не туда.
— Вообще надо бы увидеться, — робко исправилась Верунчик.
— Это непременно… — Евгения снова шумно выдохнула дым и продолжила нехотя: — Я вашу дочь, Верунчик, не видела очень давно. Она меня не особенно жаловала. Ну да бог ей судья. Особенно теперь…
— О чем ты? — спросила Верунчик, обмирая.
— Видишь ли, я сегодня последние новости по Интерфаксу получила… — Евгения помолчала. — Ну да ладно, Верунчик, ты все равно узнаешь. Так уж лучше от близкого человека, чем от чужих.
— Я знаю, — коротко сказала Верунчик.
— Что ты знаешь?
— То, что ты собираешься сказать. Ты ведь о том, что случилось в Италии?
— Ну… в общем… да… — растерянно ответила Евгения.
— Так это все ложь!
Станислав Адамович опять начал отчаянно жестикулировать, но жена отмахнулась от него.
— Мы были там! — закричала она в трубку. — Нас возили на опознание тела! Это не она, это кто-то другой! Мы им так и сказали, хотя они нас заставляли сказать «да»! И мы только что видели репортаж по телевизору про похороны. Мы со Стасиком уже в Москве были, а они показали у могилы родителей погибшей. То есть нас! Но так показали, что их лиц не видно! Это были подставные люди, понимаешь?…
Дальше Верунчик не смогла говорить из-за рыданий. Станислав Адамович перехватил трубку.
— Алло, Евгения, — сказал он. — Это Станислав.
— Она правду говорит? — спросила Евгения. — Да.
— Так… Тогда вот что. Немедленно приезжайте ко мне. Немедленно! И больше никаких звонков, никаких телодвижений! Жду!..
Июнь 1999 года. Маньяк
Вася Кочетков вразвалочку возвращался в бассейн. Хозяйский «Мерседес» оказался в порядке. Видно, какая-то сука пнула колесо, проходя мимо.
Войдя в холл бассейна, Кочетков зорко осмотрелся. Хозяйки нигде не было. Скорее всего, она не торопилась вылезать из воды в такую жарищу. Кочетков стал в распахнутых дверях и неторопливо закурил.
