Выбираюсь из-под навалившегося тела. Во рту сухо, живот сводит судорога, но изо рта тянется только вязкая струйка желудочного сока… Судорога еще дважды скручивает меня, потом — дико кашляю, ползу на четвереньках к шкафу, нахожу на ощупь бутылку коньяку и жадно глотаю из горлышка. Первый глоток раздирает горло наждаком, делаю второй, третий, пока все тело словно не обдает жаркой влажной волной… Пот катится из всех пор, заливает глаза, а я чувствую себя мышью, чудом прикончившей кошку. Боюсь, что не последнюю. А жаль. Судя по всему, Рембо из меня не выйдет.
Оглядываюсь. Лена забилась за спинку кровати и там тихо скулит. Прежде чем подобраться к ней, выуживаю у парня из специальной кобуры «гюрзу» с длинным глушителем, подбираю автомат — это оказался «МР-9» Рюгер, надежнейшая машинка при кратковременной огневой схватке, особенно в городе. Быстро выглядываю в проем разоренного окна: пальба затихла, но…
Подползаю к девушке, протягивая коньяк:
— Глотни… Пожалуйста…
Лена тихо плачет, сбившись в комочек в углу. Обнимаю ее за плечи, глажу ладонью волосы…
— Сережа… Почему?.. Кто это?
Вопросов у меня самого куда больше, чем ответов. Кто палил из «Калашниковых» и грохотал из «стечкиных», если ребятки экипированы по такому классу? Почему за мною снаряжен такой представительский эскорт?.. Да и что вообще кому от меня нужно?.. Память ко мне вернулась, но никаких объяснений ни моего похищения несколькими месяцами раньше, ни теперешнего наката я в ней не нахожу. По крайней мере, в ее светлой части… Поэтому отвечаю девчонке просто:
— Бандиты. Уходить нужно. Быстро. А сейчас — выпей. Она послушно глотает, давится, но я крепко держу ее голову и не отнимаю бутылку от губ, пока она не сделала еще нескольких глотков. Все тело ее покрывается гусиной кожей и только потом бессильно расслабляется…
— Слушай… А где ты научилась так орать?
— Орать?.. Я?..
Девушка смотрит на меня удивленно. Бросаю ей жакет, джинсы:
— Одевайся. Быстро.
Девушка смотрит на меня удивленно, прыскает в кулак и вдруг складывается пополам, плечи ее трясутся от смеха…
— Ты чего?
— Дор… Знаешь, на кого… на кого ты похож?.. В трусах и автомате?..
Догадываюсь. Но молчу. Быстро одеваюсь. Недалекий взрыв заставляет ее вздрогнуть и замолчать, сжавшись в комочек.
— Это что, новая война началась?
— «Две тысячи лет — война, война без особых причин», — напел я негромко, обвешиваясь амуницией. Девчонка уже одета. Протягиваю ей позаимствованный у боевика «броник»:
— Надень…
Та только мотает головой.
— Надень, говорю! Ему без надобности. Живо!
Окрик подействовал, девочка неумело начала возиться с бронежилетом.
— И это называется — модель? Вас что, быстро одеваться не учили?
— Ага. И пулеметными лентами перепоясываться…
Помогаю ей облачиться в «спецсредство». Жилет «Коммандос-С» усилен кирасными пластинами на груди и спине; но в смысле амуниции — это облегченный вариант. Ребятки явно настроились на «прогулку яхтового типа». Что их и сгубило. По крайней мере — данного индивида.
— Идея красивая. А главное своевременная. — Затягиваю ремешки, подгоняя «броник» по фигуре. — Не тянет?
— Еще как тянет! Толку от него!
Беспечность, милая барышня, это когда бес не в ребро, а много ниже. И-с летальным исходом. Уразумела?
— Ага. Сережа… Такое впечатление, что ты чувствуешь себя в такой обстановке… Как это сказать… Вполне.
— Я стараюсь. Двинули?
— И куда?
— На кудыкину гору…
— А серьезно?
— Все дороги ведут в Рим.
— Может, ты все-таки скажешь…
— Потом, девочка, потом. Готова?
— Да.
— Пошли…
Выбираемся в ночь. Внимательно страхую стволом все темные места. Стрельба стихла, «воюющих сторон» не видно. Открываю «нивку», благо припаркована она рядом с домиком и в самой тени.
— Назад, на пол, лежа, — жестко командую ей.
— А может, я все-таки…
— Может. Но — потом. Живо!
Больше вопросов девочка не задает. Похоже, обиделась. Ладно, и это — потом. Командир в бою, как хирург в операционной: или тиран, или — убийца. Под пулями для демократии места немного, да и то — только для желающих побыстрее «в ящик».
Запускаю стартер, мотор урчит ровно. Жду пару минут, отжимаю сцепление, выруливаю на бетонированную дорожку, и-по газам. Проламываю замеченный мною еще накануне хлипкий кусок ограды, проскакиваю несколько улочек, выкатываю на большак и-на скорость! Автомобиль мчится в ночь, только фары вырывают из нее две полоски света, в которых липкие хлопья снежинок пляшут, вихрясь в воздушных потоках, будто облетевшие перья падших ангелов.
