Старик похолодел: слишком хорошо известна была цена такой усмешки. Но отступать было поздно, и Гассан вкрадчиво продолжил:
- Только один врачеватель способен помочь тебе, о Владыка Мира. Я слышал, он даже знает тайну бессмертия.
- О Аллах! - простонал Махмуд. - Ты опять об этом несносном гордеце? Хватит!
Визирь обиженно поджал губы, нахохлился и закрыл глаза, словно готовился задремать. Султан сердито поворочался на подушках, но все же сменил гнев на милость:
- Его уже звали. Однако он посчитал себя выше нас и не откликнулся. Может быть, тайна бессмертия - просто сказки и ложь? Может быть, его уже давно нет среди живых? Ведь он тоже далеко не молод.
Султан принялся разглядывать перстни на пальцах, любуясь, как играет пламя светильников в драгоценных камнях.
- Это легко проверить. - Визирь придвинулся ближе к повелителю и жарко зашептал, почти касаясь губами его уха.
Султан внимательно слушал. Время от времени он поеживался, словно от озноба, но не отстранялся. И лишь брови его то удивленно поднимались, то грозно хмурились.
- Небо наградило тебя мудростью, а злые силы - змеиным языком. Но как мы можем нарушить законы шариата?
- Выбирай: либо нарушить закон, либо покорно ждать, пока Аллах призовет тебя, - мрачно ответил визирь.
- Хорошо, - решился Махмуд. - Зови!
Старик громко хлопнул в ладоши. Неслышно открылась дверь, и вошел пышно одетый воин дворцовой стражи. Придерживая саблю, он поклонился, ожидая приказаний.
- Повелитель желает немедленно видеть своего придворного ученого Абу Насра Ибн-Ирака!
Стражник исчез. Вскоре дверь вновь отворилась, и появился бледный до синевы Ибн-Ирак: поспешая в покои грозного властелина, никогда не знаешь, что тебя ждет, вдруг ты торопишься навстречу смерти?
- Я слышал, что ты бывал при дворе Хорезм-шаха, который прославился собранием ученых и поэтов? - Махмуд не дал Ибн-Ираку даже раскрыть рот для приветствия.
- Да, Великий.
- Видел ли ты там знаменитого врачевателя Али Хусейна Ибн-Абдаллаха Ибн-Сину? <Знаменитый врач раннего средневековья (ок. 980-1037), известный европейцам под именем Авиценны>
- Да, повелитель.
- Мы знаем тебя как непревзойденного математика и прекрасного зодчего, - благосклонно улыбнулся султан. Твой глаз зорок, а рука послушна разуму. Так вот... - Махмуд неуверенно оглянулся на визиря, и тот ободряюще кивнул. - Так вот, мы желаем, чтобы к утру ты написал портрет Ибн-Сины, дабы мы смогли увидеть его лицо!
Ибн-Ирак отшатнулся, словно получил сильный улар в грудь. Колени его подогнулись, и он пал ниц перед владыкой.
- Смилуйся, повелитель! Шариат под страхом смерти запрещает изображать живое, тем более - лицо человека!
- Встань! - приказал Гассан. - Иди исполнять волю Великого султана! Да не вздумай болтать! А твои грехи я приму на себя. Портрет принесешь сюда, но никому его не показывай. И поспеши: до утра осталось не так много времени.
Старик отпустил ученого и обернулся к султану, стараясь поймать его ускользающий взгляд. Но тот не замечал визиря. Он размышлял. Утром Ибн-Ирак принесет портрет Ибн-Сины: зодчий не посмеет ослушаться приказа. Искусные рабы сделают с портрета врачевателя сорок копий и умрут, чтобы унести с собой тайну в могилу. Надежные гонцы поскачут по все крупные города, и наместники султана непременно разыщут лекаря, где бы он ни скрывался. Теперь это лишь дело времени, однако его-то как раз и не хватает!
- Ты ловко все придумал. - Махмуд поднял воспаленные глаза на Гассана. - Но что толку разыскать Ибн-Сину и привезти его в Газни, если он не пожелает применить к нам свое искусство. Ведь если Ибн-Сина не захочет меня лечить, его не заставят это сделать ни меч, ни огонь!
- Ты, как всегда, прав, государь, - хитро улыбнулся визирь. - Но есть не менее сильное средство - слово!
- Не смеши, - фыркнул султан. - Разве может пустая болтовня заставить человека что-то сделать?
- Вспомни, повелитель, не мое ли слово заставило тебя нарушить закон шариата?
- Ты змей, Гассан! Но послушает ли тебя Ибн-Сина?
- Он послушает своего собрата, - убежденно счистил Гассан. - Его имя Фарух.
