Кутергина уложили на постель, и он с удовольствием растянулся на тончайших шелковых простынях. Укрыв его невесомым пуховым одеялом, по величине напоминавшим парус корабля, жрицы немедленно нырнули под лебяжий пух и устроились рядом с капитаном. Одна принялась легонько массировать виски тонкими пальчиками, другая маленьким гребешком расчесывала успевшую отрасти за время скитаний бороду, третья занялась ногами, а четвертая гладила живот, потихоньку подбираясь губами к возбужденной ласками плоти...
Когда Федор Андреевич проснулся, жрицы любви уже исчезли. Комнату слабо освещала масляная лампа, по углам залегли мрачные тени, но дышалось на удивление легко - видимо, в стенах скрывались вентиляционные отверстия. Который теперь час и что там, наверху, или за лишенными окон стенами - утро, день, вечер?
Осмотревшись, капитан обнаружил: в спальне он не один - в углу, куда не доставал свет лампы, неподвижно стоял одетый во все темное человек. Кутергин рывком сел, готовясь отразить возможное нападение. Но чем отражать - пуховым одеялом или шелковой подушкой? Больше под руками ничего не нашлось.
Неизвестный сделал шаг вперед и остановился. Теперь на него падал свет, и Федор Андреевич разглядел средних лет мужчину с длинной черной бородой и бледным лицом аскета. Сложив на груди руки, он пристально смотрел на русского, словно стараясь загипнотизировать его. Ощущение не из приятных, но капитан выдержал его взгляд и, как ни странно, успокоился: пусть смотрит, если так хочется, еще никто не убил взглядом.
- Ты видел тьму и радость жизни, - глухо сказал на арабском незнакомец. - У тебя есть право выбрать: остаться гостем на вечном празднике, либо предстать перед Великими Хранителями для решения своей судьбы.
- Кто эти Великие Хранители? - недоверчиво прищурился Федор Андреевич. Слова незнакомца его озадачили: неужели здешние обитатели готовы поить и кормить случайно попавшего к ним иноверца до скончания пека? И не только поить и кормить, но и ублажать, как султана в гареме? И что за Хранители, почему они могут решить его судьбу?
- Я все сказал. - Мужчина сдержанно поклонился. - Ты должен выбрать - остаться гостем или предстать перед Великими Хранителями.
- Когда предстать?
- Если, ты готов, сейчас!
Капитан задумчиво потер заросший подбородок: в заброшенном городе храмов сплошные загадки и неожиданности. То тебе вдруг явится дива с чашей сонного зелья, то прелестные девы купают в бассейне, а то возникает ниоткуда чернобородый вестник и приглашает то ли на тайное судилище, то ли на допрос. Отказаться? Но вдруг это единственный шанс вырваться из святилища?
- Пошли! - Федор Андреевич встал. Аскет щелкнул пальцами, и появились шестеро здоровенных полуобнаженных парней. Они набросили на плечи капитана широченный черный шелковый плащ с большим капюшоном, подняли русского на руки и бегом понесли, мягко шлепая босыми ступнями по каменным плитам пола. Вскоре Кутергин потерял счет поворотам и лестницам - его носильщики неслись быстрее ветра. Наконец, они остановились и опустили капитана на пол. Капюшон откинули, и русский увидел ярко освещенный множеством ламп большой зал. За высокими окнами царила темная южная ночь, на бархате безоблачного неба сияли звезды, и капитан обрадовался - значит, он не в подземелье!
Напротив Федора. Андреевича в креслах с высокими спинками сидели шесть мужчин разного возраста, одетых в одинаковые белые костюмы восточного покроя. Среди них он с удивлением заметил Али-Резу, но тот даже не взглянул на Кутергина, словно они никогда не были знакомы. Всего кресел стояло семь, но центральное пустовало.
Сидевшие в креслах молчаливо ждали, пока удалятся рослые носильщики и аскет в темном. Когда за ними закрылась высокая дверь, скрытая тяжелой парчовой портьерой, старший из Хранителей - морщинистый старик с длинной седой бородой и острыми глазами-буравчиками, тихо произнес:
- Мы знаем все, что случилось с тобой после встречи с Великим Хранителем шейхом Мансур-Халимом. Хочешь ли ты добавить что-нибудь к тому что рассказал наш собрат? - On указал на Али-Резу.
