Бальзак без маски - страница 12

И если в жизни Бальзака, такой, какой мы ее знаем, остаются пробелы, которые нельзя восполнить, даже собрав все сплетни высшего света 1830–1850 годов, то, читая произведения Бальзака, мы получаем полное представление о работе этого «великого ума», его переживаниях и заблуждениях. Свою внутреннюю жизнь он отобразил с исчерпывающей полнотой в своем творчестве в образах различных персонажей. С большим мастерством тасовал он обстоятельства, возраст, пол и условия жизни героев, зачастую не изменяя сюжета. Основным содержанием его книг стал мир жадных завоевателей и их жертв. Он всегда ставил на оба эти стана.

Жан Дюкурно и Роже Пьеро в «Этюдах о Бальзаке» (1951–1960), а также в эссе «Год Бальзака» составили на материале проверенных знаменательных дат календарь, которому я следовал в своей книге. Мне очень пригодились пятитомная «Переписка», опубликованная Роже Пьеро в издательстве «Гарнье», и «Письма мадам Ганской», вышедшие в «Букене» в 1991 году.

Можно утверждать, что творчество Бальзака не подвластно времени. Когда-то в юности я покупал его книги на уличных лотках. С тех пор они стали выходить большими тиражами, когда Люк Этан и Пьер Ситрон издали их в «Интеграле» («Ле Сей», 1965), и когда с 1970 по 1974 год я выпустил серию «Ливр де пош» («Ашетт»). Познания о писателе расширялись с изданием серии «Классики» («Гарнье»). К 1992 году практически не осталось неизданных произведений Бальзака. Они появлялись в восхитительных изданиях, которые многое для меня прояснили. Например, издание Мориса Бардеша в «Клубе благовоспитанных людей», вышедшее под редакцией Жана Дюкурно, которому мы обязаны факсимильным изданием Фурна, переплетенным и исправленным самим Бальзаком («Любители оригиналов»). И наконец, нельзя не упомянуть то, что Мальро называл «изысканной библиотекой»: двенадцать томов «Плеяды», опубликованных Пьером-Жоржем Кастексом и его сотрудниками, предпринявшими комментированное издание «Человеческой комедии» и других произведений и в корне изменившими наше отношение к жизни и творчеству Бальзака.

Предлагаемая вниманию читателей книга учитывает все, что было наиболее ценного в бальзаковедении за те почти три десятка лет, что прошли со времени выхода в свет классических трудов Андре Моруа («Прометей, или Жизнь Бальзака», 1965) и Фелисьена Марсо («Персонажи „Человеческой комедии“», 1977).

Бернар-Франсуа Бальзак, отец Оноре, родился 22 июля 1746 года на ферме Нугерье, близ Канезака (департамент Тарн). Он был сыном Бернара Бальса (1684–1754), земледельца, и Жанны Нувиаль.

Из страха быть принятым неизвестно за кого (точнее, за Бальса — эту фамилию в Тарне носили многие) Бернар-Франсуа стал именовать себя «Бальзак».

Имя Бальзак воскрешает в памяти одну любовную историю. Мари Туше, фаворитка Карла IX, вышла замуж за Бальзака д’Антрег и родила дочь, на которой собирался жениться Генрих IV. Сюлли, отличный финансист, выступил против этого брака, предпочтя видеть женой своего короля Марию Медичи. При Людовике XV один из Бальзаков д’Антрег стал королевским сокольничим, он умер, не оставив наследника. Его дочь вышла замуж за графа Сен-При, ставшего в 1763 году послом Франции. В 1789-м Сен-При, уже министру иностранных дел, выпала честь, которая, однако, могла стоить и жизни, подать руку королеве Марии Антуанетте в роковой день 6 октября 1789 года. В этот день королева покинула Версаль под улюлюканье кухарок, явившихся за «булочником, булочницей и их подмастерьем».

Кому известна история Бальзаков д’Антрег? Почти никому. Во всяком случае, Оноре Бальзак в 1836 году в предисловии к «Лилии в долине» преподнес свою версию. Он гордился тем, что родился Бальзаком, что его настоящее, «родовое» имя, «его преимущество» перед многими аристократическими семьями, которые прежде чем стать Шатийонами, носили имя Оде; или Рике — прежде чем получить имя Караман и Дюплесси — прежде чем стать Ришелье.

Бернар-Франсуа считал себя галлом, как, впрочем, Лафайет, тоже урожденный овернец. Порабощенные Цезарем галлы остались на своих землях. Овернь стала тем незамутненным озером, которое тщетно осаждали римляне, поверхность которого баламутили франки и над которым гунны, бургунды и вестготы пищали, как комары.