— А ну быстро убери телегу! — рявкнул Влад. Он сорвал с пояса мешочек с серебром и швырнул его горшечнику. — Здесь триста акче. За остальными придешь завтра во дворец Его Величества султана.
Несколько мгновений бестолковый гончар стоял, не шевелясь, словно пораженный громом. Потом упал на колени и жадно схватил кошель.
— Благодарю, добрый и благородный господин! Я сразу понял, что имею дело с важным вельможей!
— Телега! — напомнил Влад. Гончар упрятал серебро за пазуху и принялся с силой тянуть на себя впавшего в полнейшее изумление вола. При этом он ухитрялся все время кланяться и умильно улыбаться.
— Чего ты там застрял? — спросил Мехмед, нетерпеливо дожидавшийся Влада на другом берегу Тунцы. — Надеюсь, ты отходил этого негодяя плеткой?
— Нет, — мрачно ответил княжич. — Я дал ему денег.
Мехмед скорчил гримасу — его крючковатый нос стал еще больше похож на клюв.
— Я всегда подозревал, что ты ненормальный, Дракул. И сколько же ты ему заплатил?
— Триста акче. И обещал еще столько же.
— О Аллах! Ничего себе щедрость за чужой счет! Если ты будешь и дальше так же транжирить мои деньги, я взойду на трон нищим!
— Только не надо строить из себя скупца, — ухмыльнулся Влад. — Я видел, сколько денег ты раздал сегодня нищим у мечети.
— Это другое дело, — нахмурился Мехмед. — Будущий повелитель правоверных должен быть щедр, тогда его будут любить. А зачем тебе любовь этого жалкого горшечника?
— Ты прав, любовь его мне ни к чему. Но если бы мы просто разбили его горшки и ускакали бы, не заплатив, это было бы несправедливо.
Мехмед изобразил крайнее удивление, возмущение и страдание одновременно — лицо у него было очень выразительное.
— Справедливость! Для тебя это, как вижу, не пустой звук. Отец был бы тобою доволен — он вечно твердит, что властелин должен быть прежде всего справедлив… Но тогда скажи мне, справедливо ли расплачиваться за разбитые тобою горшки моими деньгами?
— Еще как! — не задумываясь, ответил Влад. — Во-первых, в горе горшечника виноваты мы оба — ведь это твой конь испугал его вола, прежде чем мой налетел на телегу. Во-вторых, бедняга — твой подданный, а не мой, и было бы неправильно, если бы за ущерб, причиненный осману, платил сын валашского воеводы. В-третьих, все мои деньги — в конечном счете твои, поскольку я не только твой друг, но и заложник твоего отца.
— А ты хитрец, Дракул. — Мехмед перегнулся через луку седла и изо всех сил хлопнул княжича по плечу. — Трудновато будет иметь с тобой дело, когда ты сядешь на трон Валахии.
Влад постарался не выдать охватившего его волнения. Конечно, можно было предположить, что наследник султана тоже строит планы на будущее. Будущее, в котором им обоим предстояло править своими государствами — раскинувшейся на полмира империей и маленьким горным княжеством.
— Стоит ли думать об этом, принц? Мы оба молоды и пока что не обременены государственными заботами. К тому же мы собирались разузнать, кто живет в таинственной Башне Молчания. Ты не забыл?
— Тогда хватит терять время попусту. Солнце склоняется к закату.
Мехмед привстал в стременах и коротко свистнул. Послушный конь сразу же взял с места в карьер. Но на этот раз Влад не отстал от принца даже на полкорпуса.
Пустынная, расчерченная вечерними тенями дорога вела их все дальше и дальше, в глубину безлюдных яблоневых садов. А высоко над ними, в синем эмалевом небе, призрачно светился серп молодой луны.
