Багряные зори - страница 43

— Когда?

— Сразу на рассвете.

— Удивляет меня, Михаил Кононович… — как-то тихо, немного испуганно произнес Божко.

— Что вас удивляет?

— Какой фанатизм! И откуда он берется? Во что они верят? На что надеются? Взять хотя бы этого пацана. Что он видел? В колхозе колоски собирал, босоногим в школу бегал, повязав на шею пионерский галстук… Нет, я решительно отказываюсь понимать этих голодранцев.

— И не надо, — пробормотал Сокальский.

— Что не надо?

— Не надо их понимать. Просто надо всех уничтожить — сразу, до последнего колена.

— Не так все просто, — вздохнул Божко и тихо вышел из комнаты.

Всю ночь моросил холодный дождь. Неподвижно повисло над Ракитным тоскливое небо, покрытое тяжелыми серыми тучами. В городе по-прежнему царила тревога.

…Они не спотыкались. Шли уверенно и гордо. А рядом с Сокальским и переводчиком Лауренцем в тяжелом раздумье брел усталый Божко.

«Как они могут так идти? Где только силы у них берутся? — удивлялся следователь. — Скотина и та ревет, вырывается, когда чует, куда ее ведут. Не могу понять их…»

Рассвело. Виктор шел первым. Иногда он поворачивал голову, глаза его скользили по лицам конвоируемых и наконец остановились на следователе. От его взгляда Божко становилось жутко…

Их вели под конвоем на площадь. Туда, где еще вечером построили виселицу.

Ветер — холодный и злой. Чеканя шаг коваными сапогами, по мостовой маршировали немцы. Следователь ежился, пряча лицо под воротник.

А эти трое шли как ни в чем не бывало, шли в плохоньких рубашках, босые, русоволосые. Шли измученные, обреченные, но не покоренные… Виктор Борщенко, Петр Якименко, Иван Молчан…

На площади, возле виселицы, их остановили.

Ветер притих и стал вдруг ласковым и нежным. А может, им это только показалось.

И увидел Божко: парни напружинились, словно туго натянутая струна, смело подняли головы вверх. Слушали и жадно ловили каждый звук, даже легкий шелест ветра в голых ветках. Засветились глаза великой надеждой…

И теперь все услышали: оттуда, с берегов Днепра, донесся глухой орудийный гул.

Видел Божко, как сразу оживились глаза у Виктора и он смело шагнул навстречу немцам. Лауренц испуганно схватился рукой за автомат, но юноша остановился.

Вскинул парень руку вверх, указал в ту сторону, откуда слышались взрывы, и громко спросил:

— Слышишь?

Посмотрел на палачей своих глазами, полными ненависти и презрения, но в которых не было места раскаянию.

— Слышишь, горны заиграли?!

Орудийный гул все нарастал и нарастал. Тяжело выползали из-за леса разорванные тучи и расползались, точно стадо, по всему небу.

Высокими призраками чернели на площади три виселицы.

А за Росью светлел горизонт.

Медленно наступало утро…

Скрепил медной проволокой Володя подошву башмака и еще сверху стянул крепкой бечевкой.

— Куда ты так рано? — забеспокоилась мать.

— Пойду на ферму.

— Ты же больной, подождал бы еще день. Посмотри в окно, какая непогода, — пробует уговорить сына мать.

— Ничего, как-нибудь доберусь.

Сунул в карман краюху хлеба, накинул на ходу брезентовую куртку и быстро вышел в сени.

Поднялся по лестнице на чердак, вынул из дымохода два камня, а потом достал котомку, в которой был спрятан радиоприемник. Подключил антенну, надел наушники. Прежде чем отнести радиоприемник подпольщикам, не мешает еще раз послушать… Сначала раздалось тихое попискивание, а потом далекий голос:

«…Войска Степного фронта после трехдневных ожесточенных боев сломили сопротивление противника и 29 сентября штурмом овладели городом Кременчуг.

На Киевском направлении наши войска в результате ожесточенных боев вышли на укрепленные рубежи в районе Дарницы и, отбросив немцев на правый берег Днепра, овладели железнодорожным узлом… и укрепленными пунктами на левом берегу реки — Выгуривщиной, Трухановым островом, Поздняками, Осокорками.

В течение 28 сентября наши войска на всех фронтах подбили и уничтожили сорок шесть немецких танков. В воздушных боях и огнем зенитной артиллерии сбито пятьдесят два самолета врага…»

«Ага, наша берет!» — обрадовался Володя. Спрятал приемник под куртку, слез с чердака и вышел на улицу.

Моросил мелкий холодный дождь, низко ползли серые тяжелые тучи. Совсем развезло дорогу.