Нике понравились рамбутаны, хотя выглядели они совершенно несъедобными. Небольшие плодики в виде ореха были покрыты многочисленными волосками, чем живо напоминали маленьких ежиков. Джу очень ловко сделала круговые надрезы на нескольких «ежиках» и сняла часть кожицы, при этом белая студенистая мякоть осталась лежать в оставшихся волосатых шкурках, как в чашечках. Девушка раздала разделанные рамбутаны на пробу, предупредив, чтобы были осторожны с несъедобной косточкой. Мякоть оказалась с очень приятным сладковатым вкусом.
Питахайя, или, как его еще называют, драконий фрукт, Нике не понравился. Белая мякоть с мелкими черными зернышками показалась ей совершенно безвкусной. А вот драконий глаз — личи — Ника съела с удовольствием. Плод в разрезе действительно напоминал глаз — легко отделяющаяся красная пупырчатая кожица, будто веко, под ней белая желеобразная мякоть с коричневой косточкой — зрачком. Вкус у мякоти очень приятный и освежающий — кисло-сладкий, и аромат ему не уступает. Ника пыталась сообразить, на что похож запах, но так и не придумала. Видимо, раньше не приходилось вдыхать ничего подобного.
Потом Джу предложила попробовать гуаву, похожую на зеленое бугристое яблоко. Девушка сказала, что гуава очень полезный фрукт, в нем витамина С содержится в пять раз больше, чем в апельсине. На вкус фрукт тоже был чем-то похож на яблоко, но с насыщенным тропическим ароматом — смесью клубничного запаха с айвовым.
Крупный зеленый плод анноны чешуйчатой тоже Нике понравился, по вкусу он напоминал смесь манго с ананасом.
Девочка с удовольствием пробовала бы и пробовала фрукты, но они в конце концов закончились, и ей опять пришлось остаться наедине со своими мыслями. Отец пытался ее развлечь, рассказывая разные забавные истории, но Ника слушала плохо. Тогда Николай Иванович предложил дочери искупаться.
— Уже темно, — мрачно заметила она.
— А мы возьмем фонарь, с которым ходили смотреть, как ловили крабов! Помнишь, когда мы шли по побережью, многие купались как раз в свете таких фонарей.
— Я не пойду, папа, — все же заявила Ника.
— По-прежнему в печали? Драконьи фрукты тебя не привели в норму?
— Не привели… Они только отвлекли на время. Так что я пойду, пожалуй, в номер…
— Ну… как хочешь… А я пройдусь, ладно?
— Обещаешь, что не будешь в темноте купаться даже и с фонарем? А то я буду еще и за тебя волноваться…
— Ладно, так и быть, — согласился Николай Иванович. — Просто посижу у озера.
В номере Нике стало еще хуже. Вина навалилась на нее тяжелой каменной глыбой, хотя девочка никак не могла определить, в чем же, собственно, виновата. Два приятных молодых человека симпатизировали ей и добивались взаимности. Она охотно проводила бы время с обоими, но они на подобный вариант не соглашались, и ей пришлось выбрать одного. Если бы Ника выбрала Стаса, так же плохо сейчас было бы Долинскому. Ника вспомнила рассказанную Лулу легенду о драконах, которые в тяжелых ситуациях помогают людям. С ее ситуацией не справился бы ни один самый разволшебный дракон! Как бы он ни дышал пламенем, ни махал своим хвостом, один из молодых людей все равно остался бы ни с чем! Возможно, дракон мог бы сделать так, чтобы в отель приехала еще одна симпатичная юная россиянка, но Ника по себе знает, что, если ты в человека влюблен, никто другой его заменить не может… В общем, любой китайский дракон расписался бы в своей неспособности ей помочь — это не подлежит никакому сомнению!
Девочка представила, в каком состоянии сейчас может находиться Стас. Да в таком же, в каком была она, когда Долинский не пришел на вокзал. Ей вспомнилась притча о хрупких игрушках, которую она прочитала перед самой поездкой. Она, Ника, разбила хрупкое сердце Стаса, как зимой ей его разбил Долинский. Сейчас парень летит в самолете, а все сердце его в осколках, которые наверняка здорово впиваются в грудную клетку.
С другой стороны… Она же, в отличие от Глеба, никогда ничего не обещала Стасу и никуда его не приглашала. Она не обманывала его, не предавала, не передумывала. А Глеб ей нравился давно…
Ника сунула руку в карман шорт и вскрикнула от острой боли. Вытащив ладонь, она увидела, что в подушечку указательного пальца воткнулся острый нежно-зеленый осколок, уже окруженный капелькой крови. Другой рукой Ника тут же стащила шорты и осторожно вытрясла содержимое кармана на покрывало своей кровати. Нефритовая бабочка превратилась в кучку острых обломков. Ника громко охнула. Она пыталась понять, когда это могло случиться, но так и не смогла сообразить. Ей казалось, что бабочке очень уютно и спокойно в кармане, а вон что вышло…
