— Ну, а вы могли бы отомстить Осину?
Нина замумалась:
— Я бы очень хотела. Но не могу. Он меня сломал…
Следующий фигурант, с которым Круглову надлежало встретиться, была Галина Осина. Глеб сказал об этом, забирая диктофон, затем попросил:
— Не пугайте больше Галину Леонидовну. Она не заслуживает подобного обращения.
— Согласен, — ответил Круглов, усмехаясь. Оказывается Галя нравилась не только ему.
Невзирая на свою симпатию, Валерий Иванович перед встречей нервничал. У него не было весомых аргументов, способных вызвать Галину на откровенность.
— Я знаю, вы — человек занятый, потому буду краток. Мне нужна информация о Викторе Осине, — разговор начался с уже привычной запевки. Круглов отхлебнул кофе и поморщился. Качество оставляло желать лучшего.
— Я все расскажу, только не трогайте дочку, — взмолилась Галина…
— Но…
— Не трогайте девочку. Второй раз я это не выдержу…
— Но прошлый раз… — Круглов попытался объясниться. Галя не слушала его. Смотрела испуганными глазами. Кусала губы. — В прошлый раз вы наотрез отказывались покидать совместное с мужем предприятие, чем вынудили меня перейти к угрозам. Упрямство редко доводит до добра.
— Значит, я могу быть уверена? — спросила женщина взволнованно.
Валерий Иванович красноречиво промолчал, не желая убеждать в добрых намерениях. В конце концов, они не были таковыми.
— Значит, я могу быть уверена? — повторила Галя.
— Посмотрим. Но давайте, вернемся к повестке дня. Я бы попросил вас поделиться впечатлениями о близких Осину людях..
— Поклянитесь, что не тронете Дашеньку…
Круглов разозлился. Нашла садиста, чертыхнулся про себя.
— Если я буду откровенна, с девочкой ничего не случиться? — Галина Леонидовна, не видела ничего, ничего слышала, не замечала и думала лишь о дочке.
— Галя, у меня мало времени.
— Поклянитесь…
— Клянусь, клянусь, — раздраженно выдал Круглов. И добавил, — Вы сами себя запугали. Я о Даше слова не сказал.
— Действительно. Неужели сама? — растерялась Галина.
— Я с детьми не воюю.…
Галя заплакала. Страх, полыхавший в ее глазах, растворился в слезах. Минуту Круглов наблюдал как прозрачные капли, оставляя за собой мокрые бороздки, стекали по матовой нежной коже и падали со скул на борта пиджака. Некоторые, особенно полноводные даже образовывали пятна.
— Да, хватит вам… — смешался Круглов.
Галина, наконец, овладела собой. Губы, сведенные в скорбную гримасу, раскрылись, дрогнули вздохом облегчения. Пальцы разжались, обессилено легли на стол.
— Господи… — вырвался стон из груди.
Круглов невольно отметил: ну, до чего хороша!
— Успокойтесь, пожалуйста, не то, глядя на вас, я чувствую себя садистом.
— Вы и есть садист! — припечатала тотчас Галина.
Валерий Иванович снисходительно ухмыльнулся. Он намеренно подставился, позволил уколоть себя. Таким как Галя, для равновесия необходимо ощущение боя, пикировки, пусть липовая, но возможность сопротивляться насилию.
— Не следуем мне грубить, — посоветовал весомо.
— А то вы меня как Виктора затравите? — Галя зло сощурилась. — Что вы набросились на человека? Зачем? За что?
— Простите, Галина Леонидовна, отчитываться не стану. Скажу одно: меня наняли для выполнения особых поручений, не посвятив в истинные причины происходящего. Теперь с удовольствием выслушаю вас. — Круглов добавил в голос игривых нот и тоном завзятого конферансье объявил, — Виктор Осин. Психологический портрет и биографическая справка. Исполняет бывшая супруга. Прошу вас.
Галя поморщилась:
— Я бы не хотела быть виновницей новых бед Виктора. Он по сути, неплохой человек …
— Галина! — одернул Валерий Иванович. — Осин не невинный агнец, которого жестокий убийца гонит на бойню. Он вдоволь нагулялся и наблудился. А теперь платит по счетам. Что учил, то получил.
— Я понимаю…
— Нет, вы еще не понимаете. Вы свободны от него. Вы начали новую жизнь. Счастливую, спокойную, уверенную. С Романом. Без Виктора. Без пьяных дебошей, без бесконечных проигрышей, без скандалов, любовниц и ненавистного наглого ротвейлера. Осин сам за себя в ответе. Пусть отвечает. Пусть выкручивается. Как хочет, как может, как получится.
— Ладно, — решилась Галина. — Получайте свой портрет и справку…Осин живет ради того, развлекаться. При этом ему глубоко безразлично, люди или вещи рядом. С теми и с другими он обращается одинаково бесцеремонно.
